На окраине Белгорода 12 мая во время обстрела рухнул подъезд жилой десятиэтажки. По версии Минобороны РФ, часть дома обрушилась из-за попадания сбитой украинской ракеты «Точка-У». В результате погибли 15 человек. В этот день тревогу в городе объявляли девять раз. Журналист «Новой вкладки» рассказывает, как белгородцы реагируют на участившиеся обстрелы и самые масштабные разрушения с начала войны.
Прерванный рейс
Водитель небольшого белгородского автобуса резко нажимает на газ. Днём в воскресенье 12 мая в салоне всего несколько пассажиров. Все они смотрят в окна: в Белгороде объявили ракетную опасность. Она застала автобус на длинной развязке между двумя частями города — проспектом Богдана Хмельницкого и улицей Щорса.
Автобус резко останавливается возле ближайшего модульного укрытия. Пассажиры выходят быстро, но без паники. Через несколько секунд в бетонной коробке рядом с остановкой собирается около 30 человек. Места в укрытии больше нет, несколько прохожих остаются стоять рядом. Все молчат, поглядывая то на улицу, то в телефоны.
К укрытию подходит пьяный мужчина в кепке и футболке в цветах российского флага с английской надписью «Amstaff». В его руке банка пива «Охота». Мужчина просит сигарету у стоящего рядом с укрытием человека в военной форме: судя по красному кресту и нашивке «Я доктор, мне видней», это военный врач. Пьяный мужчина долго не закуривает и начинает кричать.
— В жопу ебать Америку и Англию! Сука, Байдена убью! Первого наберя [ноября] бует мобилизация. Прям пидорам этим бычок засунуть в жопу и провернуть. — Шатаясь, он открывает банку, пиво течёт по рукам. — И Волчанск, и Харьков разъебать.
Люди в укрытии его явно не поддерживают: слышится недовольное цоканье.
— Такие громкие слова. А люди гибнут, целыми семьями, — говорит как бы сама с собой старушка позади меня. — Сегодня целый подъезд упал.
— Ему так легче, пускай покричит. Развлекает нас, — отвечает пенсионерка рядом.
— А вы чё контракт не подпишете? Вон, заберите у них контракт и идите служить, — говорит пьяному патриоту высокий полный мужчина, показывая на стоящих рядом с укрытием военных.
Мужчина с банкой «Охоты» ничего не отвечает, а вскоре уходит.
Прячущиеся в укрытии быстро знакомятся. Две женщины шёпотом говорят о своих родственниках. У одной есть близкие в Харькове, но ни они, ни она сама не выходят друг с другом на связь. Другие её родственники, кажется, с Донбасса, говорят только по-украински. «Ну, так они сколько там прожили, привыкли, наверное», — отвечает на это её собеседница.
Далеко в небе слышатся взрывы. Девушка, до этого стоявшая на улице, быстро вбегает в укрытие. Пожилая женщина у самого выхода начинает креститься. Взрывы эхом отдаются от стенок бетонного укрытия. Один, второй, третий — наверное, их было семь. Затем небо смолкает. И хотя отбоя ракетной опасности ещё не было, люди постепенно змейкой покидают укрытие. Во главе — молодой военный с бритой головой, несущий в целлофановом пакете каску.
Выходя из укрытия, все смотрят по сторонам и вверх: следов взрывов в небе не видно из-за туч. Некоторые закуривают и идут к остановке. Отбой ракетной опасности первым объявляет Telegram-канал, созданный, по слухам, военными несколько месяцев назад, про который знают все местные. Люди подходят к автобусу, водитель которого во время взрывов оставался в салоне. Ехать он не собирается, ожидая сигнала отмены тревоги в телеграм-канале губернатора. Внезапно громко кричит женщина: «Снова началась ракетная опасность!». Люди бегут обратно в укрытие.
Там уже стоит семья: мама, папа, взрослая дочь и маленький мальчик в шапке с надписью «I love papa». Рядом — ещё одна семья с ребёнком. Женщина говорит по телефону: «Мама, а у тебя есть клей ПВА? Нету, да? Ну ладно. Мы тут в укрытии. Ну давай, ладно».
Через несколько минут губернатор Вячеслав Гладков даёт отбой. Тревога продлилась около часа. Люди выдыхают. Теперь они говорят о побитых морозом цветах и деревьях — и выясняют, где рухнул дом. Адрес они не знают.
Разрушенный дом
С начала 2024 года город почти ежедневно попадает под обстрелы со стороны Украины. В разговорах и новостях про них часто встречается эпитет «самый сильный». О самом сильном с начала войны обстреле говорили 3 июля 2022 года, потом — 30 декабря 2023 года, затем — про ежедневные мартовские атаки в начале 2024 года. Но таких последствий, как 12 мая, город ещё не видел. В этот день при обстреле сложился подъезд жилого дома на улице Щорса — 10 этажей, 40 квартир. Кроме погибших здесь 12 мая в городе от обстрелов скончались ещё четыре человека (одна из них — женщина, умершая от ранений, полученных накануне).
В спальном районе Харьковская гора на окраине Белгорода, где рухнул подъезд, почти все дома длинные и высокие. Возле Центра образования «Луч» разрозненными кучками стоят люди — в основном просто зеваки. Из-за стены дома и молодых вишнёвых деревьев видны клубы пыли, за ними — дом на Щорса, будто разрубленный пополам. Кажется, что это два здания. Окна в доме выбиты. В том месте, где несколько часов назад был подъезд, теперь видно серое небо. На его фоне работает высокий кран, громко скрежещет металл. Пахнет гарью. Один за другим проезжают самосвалы, гружёные обломками бетонных плит.
Повсюду машины — скорые, пожарные, аварийные службы, самосвалы. На тротуаре между кустами сирени видна воронка от упавшего с неба обломка. Окна в домах рядом, кажется, целы. Двое подростков стучат баскетбольным мячом по асфальту, пока идут на спортивную площадку.
В нескольких сотнях метров от разрушенного дома подростки-волонтёры в оранжевых жилетках ставят палатку. Везде ходят военные в касках, бронежилетах и сапогах с толстой подошвой. Рядом — собранный из брезента штаб. В нём раздают воду, маски, чай и сдобу. Все пути к рухнувшему дому перекрыты полицией.
Парень и девушка в синих волонтёрских жилетках ведут на поводке рыжего шпица. Его хватает на руки хозяйка. Они долго прощаются.
— Мы уже раз пять за ним бегали, у него жуткий стресс, — говорит девушка, после чего прощается с собакой. — Сегодня ты хоть дома будешь спать. Ну, пока, бусинка.
Вдалеке снова воет сирена. Военные в бронежилетах, переносившие что-то на плечах, быстро бегут в ближайший подъезд. Люди возле «Луча» прячутся в бетонное укрытие. За пять минут до тревоги губернатор Гладков доложил, что из-под завалов достали мужчину, он жив.
На фоне городской сирены у людей в укрытии воет сигнализация на телефонах: это специальное приложение, которое белгородцы установили, чтобы быстрее получать оповещение.
— Подожди, мы в укрытии сидим. Ты сирену не слышишь? — говорит кому-то по телефону женщина.
— Даш, всё нормально, мы в укрытии. Всё чётко, не ссы, — записывает голосовое подруге девушка.
У входа в укрытие стоит стройный мужчина в камуфляже. Он говорит с лысым мужчиной в гражданском.
— Я жду, когда кого-то вытащат [из-под завалов]. Сейчас там уже вытащили одного человека. Его вытащили, — говорит как будто сам с собой лысый.
— Как вчера [11 мая, когда от обстрелов погиб один и пострадали 29 человек] было, это вообще жесть. Нас запугивают, я не пойму? — спрашивает его мужчина в форме.
— Нас уничтожают, — отвечает лысый.
