В свои 83 года пермяк Иван Иванович Коретников постоянно выходит на одиночные пикеты с самодельными плакатами, реагируя почти на все громкие события российской политики. За последний пикет суд приговорил его к крупному штрафу, после чего Коретников сосредоточился на живописи: сейчас он заканчивает картину для будущего музея Уральской Республики, который, по его мнению, обязательно будет создан после распада России. Журналист Иван Козлов рассказывает историю необычного художника и активиста Ивана Коретникова для «Новой вкладки» и «Людей Байкала».
Назад к реализму
— Я дописывал картину, а тут, как мобилизацию объявили, так и выбило меня из колеи. Я с этой *** (спецоперации) не могу в себя прийти. Мы, кажется, забыли уже, что такое война, а я вот помню, что это такое.
Иван Коретников вместе с женой и огромным котом (в отличие от жены, которая чувствует себя неважно и сторонится посетителей, кот настойчиво требует к себе внимания) живёт на последнем этаже советской шестнадцатиэтажки неподалёку от железнодорожного вокзала — в просторной квартире, которая одновременно служит ему студией. У него, вероятно, могла бы быть и настоящая студия, но для этого нужно было бы сохранять отношения с Союзом художников, а это Иван Иванович в своё время счёл для себя неприемлемым. Поэтому большую часть жизни он работает вне всяких официальных объединений и почти нигде не выставляется. Такая художественная «самоизоляция» в принципе характерна для художников-аутсайдеров, а именно так Коретникова определяют искусствоведы.
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
Иван Иванович родился в 1939 году в селе Чёрное в районе Соликамска. К моменту начала Великой Отечественной ему было всего два года, и тем не менее он действительно помнит войну — она для него воплотилась и в чувстве постоянного голода, и в смерти двух братьев: младший не пережил тяжёлых условий, старший погиб на фронте. По мнению Ивана Ивановича, самому ему спастись от смерти удалось только потому, что его отец сумел устроиться на работу в Бумкомбинат города Краснокамска, куда вся семья и переехала ближе к концу войны: там жилось немного полегче, был какой-никакой заработок, а со временем семье удалось вырастить урожай картошки.
Коретников стал много рисовать примерно тогда же, когда смог начать думать о чём-то, кроме голода, — примерно лет в пять. К начальной школе он уже неплохо набил руку, за школьные годы развил своё умение, а в 14 лет попытался поступить в Свердловское художественное училище. Коретникову тогда показалось, что на вступительном экзамене он сделал самый лучший рисунок, но ему поставили тройку и отправили домой в Пермь. Следующий год он потратил, чтобы научиться рисовать не «от себя», а так, как ожидают экзаменаторы, но к очередному экзамену совладать с собой всё равно не смог: ученические натюрморты с натуры у него снова вышли слишком «неканоническими». К счастью для него, поменялся и экзаменатор: новый педагог, накануне приехавший в Екатеринбург из Харькова, оценивал студентов, как выражается сам Коретников, «по таланту», а не по формальным критериям, так что поступить Ивану всё-таки удалось. Правда, остальные педагоги училища остались такими же, как были, и он еле закончил обучение на тройки.
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
Выпустившись, пошёл работать по специальности и до самого призыва в армию рисовал афиши для краснокамского кинотеатра, а уже отслужив, поступил в Московский художественный институт им. Сурикова. Там ему стало уже совсем скучно, и, придя на новый экзамен и увидев перед собой очередной набивший оскомину натюрморт, Коретников решил, что, конечно, нарисует его, но не для экзамена, а для своей воображаемой выставки, а там уж будь что будет. Совершенно неожиданно за рисунок ему поставили пятёрку, но интересоваться рутинными учебными задачами Иван Иванович к тому моменту всё равно перестал: его больше занимала настоящая творческая деятельность и художественная жизнь.
Коретников в неё не очень вписывался — на дворе был 1973 год, а официальное советское искусство он терпеть не мог, считая, что до времён СССР искусство было «по-настоящему творческим», а в советское время художники стали работать значительно хуже: «До революции художники рисовали то, что видели вокруг себя, а советские стали рисовать то, что было выгодно власти. Соцреализм — это же никакой не реализм. Нечему там учиться, надо возвращаться к передвижникам. И я тогда сказал себе: надо смотреть вокруг и рисовать что видишь».
«Война — следствие глупости народа»
Так, уже в середине семидесятых, Иван Коретников стал создавать первые графические работы на социальные темы — он, правда, уже не может вспомнить, какие именно сюжеты из окружающей советской жизни его тогда занимали, потому что уделять им время удавалось не очень часто. Выставлять и даже показывать такие рисунки по понятным причинам было нельзя. Но даже несмотря на то, что Коретников не ударился в радикализм и критику советской власти, Союз художников, в который он вступил в 1980 году, стал понемногу отстранять его от коллективных выставок и вообще не спешил продвигать его творчество. В середине восьмидесятых Иван Иванович вышел из него сам: «Чего мне там делать, если меня не хотят в нём видеть?»
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
На волне перестройки он наконец смог полноценно посвятить себя «социальной графике», так что к началу двухтысячных именно она стала «визитной карточкой» художника в его родном городе: немногочисленные выставки, которые ему всё же удавалось проводить в Перми за эти годы, включали в себя именно социально-политические сюжеты. Свои картины, выполненные в этом ключе, Коретников настойчиво называет реализмом, но всё же это скорее политическая карикатура. Это хорошо видно по небольшой книжке «Цитатник демократа» , которую он издал самостоятельно, включив в неё небольшие статьи-рассуждения о судьбе России и проиллюстрировав каждую из них отдельной картиной, иногда откровенно провокационной. На одной государственное телевидение в обличье кремлёвской башни в пиджаке вырывает девице-России глаз, на другой — полуголые омоновцы с утрированно гигантскими членами насилуют жительницу Благовещенска. Рассуждения Коретникова за прошедшие годы актуальности, кажется, не утратили. Вот так звучит почти вся статья под названием «Укреплять Россию автоматом — разрушать Россию»:
«Война — следствие глупости народа. Русским надо понять раз и навсегда: махать, грозить автоматом по миру, в спорах с соседями, в спорах у себя дома опасно прежде всего для себя и своих потомков. Десять лет войны — десять лет беды, обнищания и ещё сто лет последствий беды. Каждый русский должен усвоить: воюешь — станешь калекой физически и духовно; воюешь — будешь жить с насилием в обществе, жить с людьми злых нравов; воюешь — будешь голодать в старости; воюешь — будешь жить среди нищих; воюешь — будешь беден и невежественен; воюешь — будешь жить в отсталом и слабом государстве».
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
Эти слова были написаны во время первого президентского срока Владимира Путина — в связи с войной в Чечне, — но радикализировался Иван Коретников несколько раньше. Впервые он вышел на улицу с самодельным плакатом ещё при Ельцине — во второй половине девяностых. Содержание и посыл своей первой акции он тоже не помнит, помнит только, что выходить на такую акцию в самый центр Перми (на перекрёсток Ленина и Куйбышева) было неловко. Скорее всего, она была как-то связана с выборами. Коретников на тот момент был активным членом местного «Клуба избирателей» — такие организации, созданные общественниками для повышения правовой культуры и контроля за проведением выборов, активно действовали в регионах в конце восьмидесятых и начале девяностых. Иван Иванович всегда придавал работе пермского клуба огромное значение. Поэтому был (и до сих пор остаётся) уверен, что в этом клубе было как минимум трое внедрённых осведомителей ФСБ, включая председателя по фамилии Холмогоров.
«Контроль над нами был, — вспоминает художник, — это я уже потом понял. Все партии возглавлялись ставленниками КГБ. Именно [это ведомство] и хотело провести перестройку, но так построить демократию, конечно, невозможно. И Путин, когда пришёл к власти, стал сворачивать не партии, а именно клубы избирателей — именно они были основой перемен и главными противниками любой диктатуры».
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
Пермский «Клуб избирателей», по словам Коретникова, в первые годы президентства Путина лишился своего полуподвального помещения, а затем и вовсе переехал в здание городской администрации. Тогда Иван Иванович перестал ходить и туда, поняв, что клуб теперь под административным контролем. Больше идти ему было некуда. Выставочные залы его сторонились, а поле для общественной и политической активности практически схлопнулось. Он и пошёл на улицу — опыт одиночных пикетов на тот момент у него за плечами уже был:
«У меня осталась одна опора — Конституция. Тогда я начал выходить на пикеты. Когда я иду на пикет, я всегда беру статью [28 и 29 Конституции РФ — о свободе совести и вероисповедания и о гарантиях свободы мысли и слова соответственно] и показываю её полиции».
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
Долгое время это помогало. Иван Коретников выходил на пикеты по самым разным поводам — от присоединения Крыма до закрытия телеканала «Дождь», часто возвращался домой без плакатов, но всегда — свободным и не обременённым никакими протоколами. В худшем случае всё заканчивалось незначительными инцидентами. Например, в 2013 году его попросили покинуть первомайскую колонну из-за плаката с изображением Путина и цитатой из оды Пушкина «Вольность»: «Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу. Твою погибель, … С жестокой радостию вижу» (строчку про «смерть детей» художник заменил троеточием, так как ему показалось, что это уж слишком). А 26 февраля 2022 года он вышел на антивоенный одиночный пикет с плакатом, на котором изобразил поломанную свастику и надпись «В России вылез Гитлер» — несмотря на то, что власти жёстко реагировали на любую общественную активность с первого дня *** (спецоперации), акция Коретникова не имела для него никаких последствий.
Но в последний раз ему не повезло.
«Я могу какую угодно лабуду нести»
Шестого апреля 2022 года Коретников решил провести свой очередной одиночный пикет, для которого специально заготовил плакаты с лозунгами и вопросами о судьбах мобилизованных пермяков. Эти плакаты были адресованы губернатору Дмитрию Махонину. В этот день в Перми проходила другая антивоенная акция, к которой Иван Иванович не планировал присоединяться, но не учёл, что в центре города намного больше полиции, чем обычно. Он успел дойти до одного из центральных перекрёстков, и через считанные секунды после того как художник развернул первый из четырёх плакатов, трое полицейских подхватили его под руки, отвели в отделение и составили протокол. Состоявшийся через несколько дней суд признал его виновным по статье «О дискредитации ВС РФ» и приговорил к штрафу в размере 30 тысяч рублей.
Фото: Евгений Дёмшин для НВ
Фото: Евгений Демшин для НВ
Видеоролик об этой истории сняли журналисты независимого расследовательского проекта «Пермь 36,6». Они же, узнав о том, что пенсия Коретникова не превышает двадцати тысяч рублей и что он понятия не имеет, как оплатить штраф, объявили сбор средств на помощь художнику. По истечении первых же суток скопилась сумма, более чем в два раза превышающая сумму штрафа. Коретников штраф оплатил и остался благодарен журналистам и всем жертвователям, но моральная неудовлетворённость у него осталась:
«Я могу какую угодно лабуду нести на пикете, лишь бы не нарушал общественные нормы, не ругался матом, не оскорблял президента. Хотя его надо судить за нарушение нашей Конституции. Суд решит, что с ним делать. Но для этого нужно сменить власть, а мы этого сделать не можем».
Помимо гнева на саму ситуацию, Коретников огорчён ещё и тем, что плакаты ему опять не вернули. Судьба других его «уличных» работ тоже складывалась непросто. Одни потерялись за давностью лет, другие были конфискованы полицией. За плакаты, отобранные 6 апреля, Иван Иванович даже попробовал побороться и подал в краевой суд иск, требуя вернуть их как частную собственность, но ничего не добился: они сгинули где-то в недрах полицейского участка.
Музей искусств Уральской Республики
Несмотря ни на что, Иван Коретников и сегодня не исключает возможности вновь воспользоваться своим гарантированным Конституцией правом и выйти на пикет. Тем более что объявленная в РФ «частичная» мобилизация, разумеется, не оставила его равнодушным. На неё у художника есть собственный взгляд:
«Это уже конспирология, конечно, — говорит он, — но я думаю, что мобилизация — потому что Путина хотят сместить представители ФСБ. Повесить на него все грехи и потихоньку снять. Скажут: „Владимир Владимирович заболел“ или вроде того».
Сомнения насчёт дальнейшей гражданской активности остаются: штрафы всё же достаточно ощутимые. Сейчас Коретников сосредоточен на творчестве и редко покидает пределы своей квартиры-мастерской. Он временно завязал и с публицистикой, хотя в предыдущие годы писал много статей и даже книг. Помимо уже упомянутого публицистического «Цитатника демократа», на его счету есть и искусствоведческие книги, например «Легенда темоорнамента» и «Мера бесконечному: геометрия искусства». В них Иван Иванович выразил свои взгляды на законы и принципы искусства и живописи, но особого распространения в искусствоведческой среде они не получили.
Пока Коретников размышляет над тем, стоит ли выйти на пикет против мобилизации, всё его свободное время занимает масляная живопись. Сейчас Иван Иванович заканчивает очередную масштабную картину «Эон камня Полюд», от работы над которой его отвлекли переживания по поводу событий последнего месяца. На ней изображён один из известнейших пейзажей Пермского края — церковь Иоанна Богослова в Чердыни на фоне камня Полюд. На первый взгляд кажется, что это просто пейзаж, однако предназначение у него особое:
Иван Иванович считает, что если Украина отстоит свою свободу, то международное сообщество заставит Россию выплачивать ей компенсации: «А что это значит? Выплачивать их будет проблематично, потому что Россия просто развалится. И Уральская Республика отпочкуется. От Третьяковки мы тоже отделимся, у нас свои музеи должны быть. Значит, надо будет как-то презентовать свой край, например такими картинами».
На вопрос о том, станет ли «Эон камня Полюд» первым экспонатом будущего художественного музея Уральской Республики, Коретников отвечает уклончиво. «Есть художники, которые живут настоящим, а есть художники, которые живут будущим», — говорит он.
