«Пограничное состояние»

Уже много месяцев наземные границы со странами Балтии — единственный способ попасть в Европу для украинских беженцев, оказавшихся на территории России. В сентябре границы «встали». Люди сутками живут на октябрьском холоде, им помогают только волонтёры.

Недалеко от пограничного контроля на границе с Латвией в деревне Убылинка Пыталовского района Псковской области стоит несколько десятков человек. Все они в дождевиках, с большими сумками, дорожными чемоданами и рюкзаками. У некоторых на ногах намотаны полиэтиленовые пакеты. Это очередь к легковой машине: два человека деловито раздают людям вещи из багажника. Пледы, спальники, тёплая одежда, подгузники, прокладки, горячие ужины — люди берут всё, благодарят и отходят в сторону. Изредка людей зовёт пришедший к шлагбауму с пунктом оплаты платной дороги к границе человек, и тогда несколько человек уходит дальше.

Волонтёры неохотно разговаривают с журналистами и не хотят, чтобы их лица попали на камеру. «Из-за этого сюда приедут власти и поставят посты, и тогда гуманитарную помощь будет не раздать», — поясняет один из них. Когда потребность в тёплых вещах иссякает, волонтёры собираются на погранпереход Лудонка в 47 километрах отсюда. Но на подъезде к ней машину разворачивают пограничники на основании отсутствия пропуска в пограничную зону.

Люди на границе — граждане Украины, которые вынуждены были уехать из-за военных действий в своей стране. Они оказались в России: кто на своих машинах и с большим количеством вещей — у некоторых на крышах автомобилей целые горы пожитков. Кто-то выбежал из дома в чём был.

— Вот когда началось, пришлось убегать. Во что были одеты, в том и уехали. Я из Купянска, Харьковская область (город занят российскими войсками 27 февраля 2022 года, с 12 сентября город вновь находится под контролем Украины — прим. ред.), — говорит пожилой мужчина на автомобиле.

Ему нужны тёплые вещи и пледы для семьи. Мужчина благодарит волонтёров: «Кроме них нами тут никто не занимается. Мы вторую неделю тут стоим. На заправках, магазинах чтобы кипяток взять, надо заплатить. Спасибо дальнобойщикам, они греют нам воду бесплатно».

Машины выстроились в два ряда: дальнобойщики и легковые. На фурах латвийские и литовские номера, реже калининградские. На легковых — только украинские.

За круглосуточным магазином и аптекой, около которых стоят пешие беженцы, находится небольшой самодельный палаточный городок. В кромешной темноте его легко спутать со свалкой бытового мусора. Палатки сделаны из жердей и покрыты полиэтиленом. Внутри — ни света, ни тепла.

Рядом три биотуалета. Об их установке 4 октября отчитался псковский губернатор Михаил Ведерников. Ещё одна палатка, большая и на этот раз фабричного пошива, но также без света, стоит после пункта взимания платы за проезд. Рядом с ней — ещё человек 30.

— Мы сначала стояли на российской таможне [на въезде с территории Украины]. Потом долго добирались сюда. Два дня тут стоим, — говорит мужчина средних лет, который привёл своего сына-подростка одеться в тёплые вещи.

Вечером 4 октября на улице моросит дождь, температура воздуха — плюс семь градусов.

Туалеты, палатки и мобильные пункты призыва

Первые сообщения об огромных очередях и опасности гуманитарной катастрофы в Псковской области появились в конце сентября, хотя граждане Украины приезжали в Псковскую область и переходили границу с Евросоюзом ещё с весны.

Беженцы, у которых не было возможности поехать на машине, собирались в группы и за деньги арендовали автобусы там, где находились. На стоянках возле КПП стоят несколько автобусов с номерами разных российских регионов, молдавскими номерами, на паре микроавтобусов — знаки самопровозглашённой «ДНР». Из таких «маршруток» обычно водители выгружают пассажиров у погранперехода, немного отдыхают на парковке и возвращаются домой.

— Примерно с марта в Псковской области работает волонтёрская группа, помогающая беженцам с Украины пересекать границу России и уезжать в страны Европейского Союза, — говорит глава отделения партии «Яблоко» в Псковской области Лев Шлосберг. — В этой группе состоит человек 200. Я участник этой группы. Где-то нужно поселить людей, где-то накормить, где-то довезти. Я в курсе того, что происходит на пограничных переходах. В середине минувшей недели, где-то 25 сентября, пошёл поток информации, что на КПП ужас. Километровые очереди автомобилей, сотни людей в очередях. И очередь стоит и не двигается.

Точной информации, по чьй вине «встают» те или иные пограничные пункты, до сих пор нет. Пропускной режим на российской границе ужесточили после убийства 20 августа активистки и политолога Дарьи Дугиной: по мнению ФСБ, исполнительница пересекала российско-эстонскую границу в Печорском районе. Беженцы говорят, что всё постоянно меняется: то российская сторона начинает с особенным пристрастием проверять людей с украинскими паспортами, то эстонская или латвийская. Итог один — множество людей, сутками ждущих под открытым небом на границе.

Узнав об этом, псковичи объявили сбор тёплых вещей и средств и призвали неравнодушных людей помочь с транспортировкой и раздачей гуманитарной помощи. Из собранных средств со 2 по 5 октября потрачено около 1,5 миллиона рублей, и сбор продолжается.

Шлосберг вместе с партийцами и волонтёрами организовал штаб в отделении «Яблока» в центре Пскова. Но в работу включилось и много далёких от партии и даже от политики людей, в том числе из других городов.

— Человек 20 — это наш постоянный круг сторонников, которые активно участвуют в нашей работе, помогают в офисе с разбором, выдачей и категоризацией гуманитарной помощи, логистикой, разговорами с прессой и прочими процессами, — рассказывает координатор штаба Яна Иванова. — И сотни людей, которые помогают дистанционно пожертвованиями, очно, когда нужно раздавать гуманитарку, волонтёры на машинах, которые развозят это всё.

Волонтёры говорят, что хотят не только накормить и согреть людей, но и заставить систему быстрее пропустить их в Эстонию и Латвию, откуда они смогут поехать дальше в Европу или вернуться домой.

К 4 октября регион посетило несколько журналистов и съёмочных групп, после чего губернатор Ведерников пообещал обеспечить беженцев всем необходимым. Соответствующий пост в губернаторском Telegram-канале появился посреди ночи. Среди «необходимого» были перечислены туалеты, палатки, торговля едой и мобильные пункты призыва.

Огласка в медиа и соцсетях заставила власти не только установить туалеты, но и усложнить работу волонтёров и журналистов. Время от времени доступ к беженцам перекрывают и тем, и другим. Тем не менее, в штабе осторожно говорят: кажется, что миграционный кризис на границе близок к разрешению: «Они [российские власти] прогремели уже на весь мир, но всё ещё боятся огласки».

«Как вообще можно так жить»

Константин из Пскова стоит около старого универсала с разбитыми и заклеенными скотчем порогами. Машина доверху нагружена одеждой, которую привезли из Санкт-Петербурга волонтёры, предметами личной гигиены и антисептиком, тёплыми носками и пледами. Он приехал в первый раз.

— Я не в курсе, что тут происходит. Меня друзья позвали помочь, ну я и вызвался, почему бы и не прокатиться? — говорит он.

Константин звонит в родную деревню — она как раз на пути к КПП — и спрашивает, нет ли у родственников или соседей какого-нибудь «молодого парня, который помог бы раздавать гуманитарку». Добровольцев не находится.

Константину около тридцати, он увлекается походным туризмом, а по ночам выходит в леса на поиски людей в составе команды «Лизы Алерт». Так как пскович вырос в деревне недалеко от границы с Латвией, то видел очереди из машин и побольше. Но очереди из беженцев на границе его удивляют:

— Вот смотрю на них. Ладно, старики, женщины, дети, а мужчины чего тут делают?

Он считает, мужчины «могли бы и повоевать», на чьей стороне — не уточняет. Константин не боится получить повестку сам и, скорее, ожидает её. «Вокруг меня многие уже ушли на фронт», — говорит он.

К беженцам он относится, как и все, с сочувствием: «Не понимаю, как вообще можно так жить. Это и вода, и еда, и туалет. Сколько вообще стоит так вот простоять неделю?»

Мужчина средних лет, подошедший к волонтёрам за едой, имени своего называть не хочет. Он говорит, что выбора, куда ехать и везти семью, у него не было:

— Если бы мы ехали на запад, заставили бы воевать. Поэтому осталось ехать в Россию. А сейчас едем дальше, шестой день тут стоим. Куда дальше — пока не знаем. Домой не вернуться. Я из Мариуполя, у нас там дом разбомблен, — говорит он.

На границе действительно очень много мужчин, почти все они — с детьми, жёнами и родителями. После 24 февраля Украина запретила выезд мужчин от 18 до 60 лет за рубеж. За редкими исключениями путь в страны ЕС для них лежит через Россию.

К 5 октября пешеходные очереди на границе иссякают, но автомобильные по-прежнему длинные. Внутри машин и иногда между ними продолжается жизнь: дети играют со взрослыми и друг с другом, возле машин стоят газовые горелки, на которых люди готовят еду. Очередь двигается медленно, люди раскладываются с вещами, открывают багажники и превращают их в навесы, под которыми организуется кухня и хозблок маленького передвижного «домика».

«Мы же из Советского Союза»

В первые дни всем нужны были дождевики. Всегда разбирают пледы — их команда закупает регулярно. Носки, тёплые вещи, прокладки, салфетки, подгузники и простейшие медицинские препараты тоже уходят почти сразу. Волонтёры постоянно анализируют потребности очереди на границе: например, решили больше не заказывать супы — их берут мало.

Некоторые вообще стесняются принимать помощь или брать много еды:

— Если можно, дайте горячей еды для детей?
— А для вас?
— Да не, мне не надо.

Женщина по имени Лиана показывает рукой на АЗС, до которой от машины её семьи примерно 150 метров:

— Пятые сутки стоим. Очередь продвинулась совсем немного, вот оттуда. Мы из Харьковской области. Там бои идут, а мы бежим, куда глаза глядят. Мы прошли границу по пограничному контролю. Позже уже приехали сюда. Мы семь месяцев без денег и работы, наши дома разрушены. Это всё [две машины], что у нас осталось. В нашем городе сейчас делать нечего просто. Там всё разрушено, работы, света нет.

Две семьи в этих машинах пока хотят пересечь границу, а затем думать, что делать и куда направляться дальше.

Женщина рассказывает, что у них в семье есть представители разных национальностей:

— Мы же все из Советского союза. Все вместе жили, ездили, женились. У нас намешано так, что… А потом всё, поделили.

К волонтёрам подходит один из дальнобойщиков и предлагает отправлять детей спать в тепле к нему в фуру. Несмотря на то, что дальнобойщики и сами днями стоят в пробках, они постоянно помогают беженцам.

— Я увидел, как стоят целлофановые домики. Люди стоят под дождём вместе с детьми целыми сутками. Я считаю, что пункт обогрева должны поставить. Да, это не наши граждане. Но это люди. Я когда увидел это, мне стало обидно. Исполнительная власть вообще самоустранилась от этого. Да, в стране сложно, но поставить пункты обогрева для детей, ну это… В итоге помогают обычные люди. Да это судьба наша такая. Помог бы чем мог, но чем? — рассуждает дальнобойщик.

Украинцы и мобилизация

Многие граждане Украины, оказавшиеся в России, получили российские паспорта. Они оказались в пунктах временного размещения, где им предложили еду и жильё. Многим беженцам даже удавалось устроиться на какую-то работу. Поэтому поток беженцев на границе России со странами ЕС был сравнительно небольшим, пока не наступило 20 сентября, считают в штабе волонтёров

— После 20 сентября стали происходить значительные перемены. Мы связываем это с двумя обстоятельствами. Первое — судя по всему, Россия сократила объём финансовой помощи, направленной на размещение этих людей в России. Очевидно, срок, в течение которого им оплачивали проживание и еду, для большинства из них закончился. А это существенно изменило уровень их материального обеспечения. Обеспечивать семью, зарабатывая на проживание и питание — это несколько другое, чем просто зарабатывать деньги и обеспечивать семью, и при этом у тебя оплачено жильё и питание, — говорит Лев Шлосберг.

Объявленная Владимиром Путиным 21 сентября мобилизация тоже напугала тех, кто переехал из зоны боевых действий в Россию. Пока не известно ни об одном случае призыва граждан Украины в российскую армию, но такой риск для них существует. Российские законы позволяют призывать по мобилизации людей с двойным гражданством (в соответствии с п. 2 ст. 62 Конституции РФ о правах, свободах и обязанностях людей с двойным гражданством).

Пересекающие границу украинцы рассказывают волонтёрам, что с ними долго беседуют российские пограничники: выясняют, откуда они едут и куда, почему не остаются в России или не идут воевать. Волонтёры объясняют этим то, что погранпереходы стали работать медленнее, чем, по их мнению, могли бы.

— По-прежнему очереди на машинах очень большие. Сколько это будет продолжаться, я думаю, точно не знает никто, — говорит Яна Иванова.

Главной причиной, по которой граждане Украины, даже те, кто получил гражданство России, уезжают в Европу, как считают в штабе волонтёров, является то, что им оказалось невозможно находиться в России. «Здесь мы видим граждан Украины, получивших в силу жизненной ситуации в 2022 году российское гражданство, которые вместе с семьями, детьми, стариками уезжают в страны ЕС и, возможно, Украину: их планов мы не спрашиваем, — говорит Шлосберг. — [Как и россияне, бегущие от мобилизации, эти] люди тоже стали покидать Россию в большом количестве, но не только из-за мобилизации. Они здесь не смогли прижиться, условия жизни здесь их не удовлетворяют».

«Они смягчили картинку»

Днём 4 октября в штабе волонтёров, помогающих беженцам пережить долгое стояние на границе, обсуждают новости, поступающие с пограничных переходов. У КПП Шумилкино и Куничина Гора в Печорском районе оживление: беженцев там осталось немного, но приезжают новые и ещё много человек осталось на других погранпереходах. Участники штаба говорят, что это произошло благодаря огласке.

На следующий день оптимизма у волонтёров убавляется. Очереди из пешеходов почти исчезли, но людей на машинах на КПП по-прежнему очень много.

— В какой-то момент между вторником и средой (4 и 5 октября) казалось, что процесс пошёл и людей [российские пограничники] стали пропускать быстрее. Но оказалось, что это только частично, только пешеходов, не всегда и не везде, — говорит координатор псковских волонтёров Яна Иванова.

Очередь из машин на КПП Убылинка днем 5 октября была не меньше трёх километров.

— Эти фото, видео стали распространяться по многим странам. И они решили изменить картинку. Никого уже не волнуют — из российских властей точно — многокилометровые очереди из автомобилей на границе. А вот когда люди живут на земле вместе с детьми, спят на земле, укрываются плёнкой для теплиц — это выглядит страшно. Они смягчили картинку, но ситуация не изменилась, — рассказывает Лев Шлосберг.

Почти полностью исчезли люди только на КПП Куничина Гора, который находится в городе Печоры. «Там Псково-Печерский монастырь. Это публичное место, туда приезжают тысячи туристов, паломников. Очевидно, не стали, не захотели показывать людям очередь на границе. На всех остальных КПП очереди сохранились», — вздыхает Шлосберг.