«Намазов не читаю, но креста пугаюсь»

За полгода на кладбище в посёлке Актаныш в Татарстане дважды спилили православный крест. Виновных полиция не нашла — и, судя по всему, начала думать, что могилу осквернили сами близкие покойного. Участковый и чиновники удивлялись, почему они похоронили православного человека в Актаныше — одном из самых мусульманских сёл в России, где нет ни одной часовни или церкви. И всё же здесь живут и православные, и язычники. Правда, они, в отличие от родственников похороненного, стараются не привлекать к себе внимания, а церкви ищут в других сёлах или в соседней Башкирии.

Эту историю мы публикуем вместе с изданием «Люди Байкала»

В начале июня 2022 года Римма Смирнова из Набережных Челнов приехала на кладбище в посёлок Актаныш в Татарстане, где похоронен её супруг Виктор. С Риммой были её сестра со своим гражданским мужем. Они хотели поставить у могилы ограду.

Родственники Смирнова увидели, что деревянный крест на могиле спилен. «Только обрубок какой-то торчит, сантиметров двадцать над землёй, — вспоминает сестра Риммы Ирина Грегоржевская. — Венки в одном месте, фотография — в другом. Рамка разбита, стекло разбито».

Картина была им знакома: крест на могиле Смирнова спилили уже второй раз. Впервые это случилось осенью 2021 года, вскоре после похорон. Полиция завела дело по статье Уголовного кодекса о надругательстве над телами умерших и местами их захоронения, но виновных не нашла. Замглавы Актанышского района Райхан Галимянова в беседе с Ириной Грегоржевской по телефону сказала, что «это у нас не первый случай» (Грегоржевская записывала беседу на диктофон, у «Новой вкладки» есть перевод разговора с татарского, который заказал Следственный комитет после обращения близких).

Галимянова объяснила, что жителей посёлка крест на кладбище «смущает». «Я сама намазов не читаю, но от креста пугаюсь», — добавила она.

Позднее чиновница встретилась с родственниками Смирнова и объяснила им: «Актаныш — чисто татарский район. Вот того татарства хочется сохранить. Мы вот как вторая Мекка, что ли, раз все татары. И поэтому установку креста не очень одобряем». Грегоржевская выложила запись этого разговора в интернет, вмешалось руководство Татарстана, и Галимянову уволили. В феврале 2022 года глава района Энгель Фаттахов сказал «Новой вкладке», что «дал команду» следить за погостом и что впредь могилы осквернять никто не станет.

В Актанышском районе других храмов, кроме мечетей, нет, потому что, по словам Фаттахова, их никто не просил. Кладбище в Актаныше общественное, но православных и мусульман на нём хоронят в разных местах. Смирнова по ошибке похоронили не на том участке. «Вроде бы район спокойно жил, — объяснял Фаттахов. — Но сейчас, после того события, для православных будет отдельное кладбище. И часовня там будет».

Православную часовню должны были построить «весной-летом» 2022 года. Но в мае Фаттахов в ответе Ирине Грегоржевской написал, что православные могут по-прежнему ездить в церкви в другие города, куда администрация района в религиозные праздники может «предоставить автобус».

После того, как в июне крест спилили второй раз, Фаттахов вслед за своей заместительницей лишился должности.

«Дети Шаймиева»

Ещё когда Фаттахов руководил районом, он встречал журналистов «Новой вкладки» у себя в кабинете, на нём был тёмный пиджак без воротника, застёгнутый до шеи на большие пуговицы.

Фаттахов рассказывал, что его район «чисто татарский»: «У нас общение на татарском языке. У нас среда». Среди других преимуществ Актанышского района — что «по площади где-то в десятке среди сорока пяти районов республики», а «по производству зерна — в пятёрке, и по молоку где-то в пятёрке». Здесь родился первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев: «Мы гордимся этим». Фаттахов относит себя к тем, кого он называет «детьми» Шаймиева. Фаттахов руководил районом с 1998 года — при этом с 2012 года на пять лет уходил в правительство Татарстана на должность министра образования и науки. Оттуда его уволили после языкового скандала — он выступал за обязательное преподавание татарского в школах, против чего высказался Владимир Путин.

Из 30 тысяч человек, что живёт в Актанышском районе, — полтысячи марийцев в деревне Мари-Суксы и несколько десятков русских, разбросанных по разным сёлам. Остальные — татары. Статистику о том, к какой религии относят себя жители, в администрации района не приводят. По словам активистки из Мари-Суксов Елены Ирдугановой, две трети жителей её деревни — православные, остальные язычники, и совсем немного мусульман. Про жителей всего района она говорит: «Все русские православные. Из мусульман активны в религии приезжие, потому что они на чужбине, вот и собираются в стайку. Я бы не сказала, что истинно верующих мусульман много, в основном это пожилые люди. Молодёжь в мечети, да и в церковь, как правило, не ходит».

Для марийцев власти проводят гуляния в летний праздник Семык, а для православных есть русское культурное объединение, которым руководит бывшая сотрудница администрации района. «Если человек работает, если у него есть способности, тата-а-арин он, ру-у-усский, мари-и-ийский — для меня без разницы, — считает Энгель Фаттахов. — Главное, он преданный должен быть».

«Комплекс неполноценности»

Бывший военный, пенсионер, православный Александр Талапин рассказывал «Новой вкладке», что «воду мутить» не хотел — хоть и чувствовал себя в Актанышском районе «будто за границей». В углу комнаты в доме Талапина над кроватью висели иконы. На них была паутина, убрать которую, объяснял Александр, «руки не доходят». Иконы двадцать лет назад ему подарила мать. Каждое утро и вечер он вставал перед ними и читал «Отче наш». Талапин умер из-за проблем с сердцем в марте 2022 года.

Александр был родом из русской деревни из другого района Татарстана — в трёх часах езды от Актаныша. «Когда мать приходила из церкви, она светилась, — запомнил он. — Это и общение с людьми, и само место намоленное».

В нулевые годы у Александра был бизнес по продаже картофеля. Вместе с Еленой Ирдугановой из Мари-Суксов они «объединили усилия» в продаже овощей, а потом поженились и стали жить у неё в деревне. «Летящей походкой выходит, такой беленький, чистенький, — вспоминает их первую встречу Ирдуганова. — Господи, какой мужчина! Я всем одиноким женщинам говорю: если у вас дети, ни за что не связывайтесь с татарином. Только с русским. Только русские могут принять чужих детей и посадить их себе на шею».

После этих слов Талапин вмешался в разговор Ирдугановой с журналистом «Новой вкладки»: «У вас, немногочисленных народов, у всех комплекс вот этой неполноценности. А у нас такой проблемы нет».

Раз в месяц Александр ездил в родную деревню, чтобы навестить родных и поставить свечку в церкви. Могли с женой переехать в их двухкомнатную квартиру в Набережных Челнах: «Там больше возможностей, и храмы есть, даже много их развелось». Но Талапин привык к Мари-Суксам: «Летом если скучно — пошёл, во дворе машину разобрал. Возишься целый вечер, всё под руками. Зашёл, чайку-кофейку попил. После шести — пивка».

«Без креста бы»

Другие православные тоже ездят в храмы в соседних районах. Церковь 61-летнего Владислава Игнатьева из Актаныша находится в Башкирии, где похоронены его родственники: ехать туда полчаса. У него была возможность купить квартиру «в Казани, в Уфе — где угодно», но он остался в Актаныше, потому что «тут друзья». Он построил в селе дом для себя, для матери и сейчас помогает строить дом сыну. Хотя похоронен он будет в родной деревне в Башкирии — «об этом даже вопрос не стоит».

На малой родине, а не в Актаныше, могли похоронить и Виктора Смирнова, считает Владислав Игнатьев: «Я не могу их осуждать. Наверное, похоронить здесь проще, чем в городе. Или они преследовали какие-то цели».

Актанышский район — малая родина супруги Смирнова Риммы. Летом они приезжали сюда, как на дачу. В конце сентября 2021 года, когда её муж умер, Римма позвонила знакомому из Актаныша, а тот попросил смотрителя погоста выделить место. Смотритель кладбища в Актаныше рассказал «Новой вкладке», мол, думал, что будут хоронить мусульманина, и нашёл место на участке для мусульман. Оно хорошо заметно с главной в селе улицы.

«Наши прихожане стали отправлять мне фото, как они проезжают и видят крест, — сказал позже на встрече с близкими Виктора Смирнова имам-мухтасиб Актанышского района Руслан хазрат Муртазин (стенограмма разговора из материалов проверки Следкомитета есть у „Новой вкладки“). — На пятничной проповеди я их успокоил. Как бы захоронен же уже человек. Хотя насчёт креста… Хотя бы камень поставить что ли, без креста бы». Проверка Следственного комитета высказываний, которые Григоржевская записывала на диктофон, ни к чему не привела — он не стал заводить дело, в частности, по статье Уголовного кодекса об оскорблении религиозных чувств верующих.

После того как крест на могиле Смирнова спилили второй раз, полиция снова завела дело о надругательстве над телами умерших и местами их захоронения и вызвала в отделение двоюродного брата вдовы Смирнова, который живёт в Актаныше. Он не возвращался домой больше суток. А когда вернулся, рассказывает Ирина Грегоржевская, его мать отправила отчиму Риммы и Ирины голосовое сообщение, в котором сказала, что в полиции мужчину якобы «пытали — втыкали под ногти иголки», он «весь обросший, исхудавший». Вскоре мать родственника стала говорить, что сын пропадал не в полиции, а у знакомого, и перестала отвечать на звонки Риммы и Ирины. В полицию на допрос как свидетелей вызывали также Ирину, её отчима и гражданского мужа: по словам Грегоржевской, их спрашивали о причастности семьи к спиливаниям крестов на могиле Виктора.

«Сильно не критикую»

В Актанышском районе нет и места для обрядов представителей марийской традиционной религии — только священная роща в селе Мари-Суксы. Вплотную к Мари-Суксам прилегают Татарские Суксы — человек неместный примет два населённых пункта за один: сёла разделяет обычная улица. В Мари-Суксах живут в основном марийцы, в Татарских Суксах — мусульмане.

57-летняя пенсионерка Елена Ирдуганова из Мари-Суксов называет себя «ярой язычницей». С «татарвой», как она называет соседей, у марийцев «какой-то большой дружбы нет — а зачем?»

В «прошлое или позапрошлое лето» татары и марийцы поругались. Татары для полива качали в камазную цистерну воду из родника, который марийцы считают священным. Из-за труб, по которым качали воду, она загрязнялась, говорит Ирдуганова.

«Ну нельзя у нас так поступать, — рассказывает она. — Я на тракторе приехала и убрала все их трубы».

Полиция хотела привлечь Ирдуганову в качестве обвиняемой по статье Уголовного кодекса о самоуправстве. Но, так как она член участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса, выдвинуть ей обвинение может только Следственный комитет. А когда туда передали дело, оно заглохло. В избирательной комиссии Ирдуганова представляет КПРФ: «Не ахти какая честная организация — просто через „Единую Россию“ не пустили бы с решающим голосом».

Ругалась Ирдуганова и из-за татарского языка в школе. Её внук пошёл учиться близко от дома, в соседних Татарских Суксах, — и там учителя сказали ему «говорить по-татарски: это же татарская школа». Бабушка пожаловалась в WhatsApp главе района Энгелю Фаттахову, и претензии к мальчику отпали. «Сильно не критикую, границу не перехожу», — говорила про свои отношения с Фаттаховым язычница.

«Буду поступать, как татары»

«Как триста лет наши предки проводили моления, даже во время Советского Союза украдкой собирались на кусото (священной роще — прим. ред.), так и сейчас проводят», — говорит Ирдуганова. На моления в роще в Мари-Суксах зимой и весной приходят десятки человек. Однажды в рощу заехал трактор, после чего он почему-то сразу же сломался: «Больше никто не заезжает».

Во время праздника Шорыкйол, который совпадает по времени с христианским Рождеством, «ходят ряженые», рассказывает Ирдуганова. «Если бы у нас был клуб, мы бы собрались и вышли из него, а так вышли половина из школы, половина из дома. В итоге ни то ни сё получилось». Клуб нужен и чтобы собраться в весенний праздник Уярня — Масленицу. В прошлый раз для этого арендовали частный дом.

Прежний клуб разобрали из-за ветхости в 2012 году. С тех пор районные власти обещают построить для марийцев культурно-религиозный центр, но так и не сделали этого. Ирдуганова уже сама арендовала участок земли и хочет построить на нём клуб. Она надеется на «спонсоров» — жителей и выходцев из села. Елена зарабатывает и сама — кроме бизнеса по выращиванию и продаже картофеля у неё два продуктовых магазина: один в Мари-Суксах, другой в Татарских Суксах.

Уезжать из родного села она не хочет. «Я живу среди татар и буду поступать, как татары, ещё хуже, — говорит она. — Надо будет драться, я подерусь». Муж Ирдугановой Александр Талапин в беседе с «Новой вкладкой» говорил о ней, что ей «главное — против быть»: «она как диссидент».

«И у нас найдётся отморозок»

Талапин говорил, что родственники Смирнова сами виноваты, что похоронили его в Актаныше: «Надо быть большим глупцом, чтобы это сделать. Нормальный мусульманин ничё не сделает. Но найдётся какой-то отморозок и осквернит. Мусульманина похорони на православном кладбище — и у нас найдётся какой-нибудь отморозок».

— А где бы ты хотел быть похороненным, если бы у тебя родственники были где-нибудь на Камчатке? — спросила Талапина его жена Елена Ирдуганова. — Там, где умер, или чтобы тебя повезли на Камчатку?
— Вопрос интересный. Но точно не на мусульманском кладбище.

«Просто здесь район аграрный, понимаете? — продолжил Талапин. — Не привыкли они к этой, к толерантности». Его супруга тоже считает, что крест спилил кто-то из местных — «националисты недобитые».

Талапина похоронили на его малой родине в другом районе Татарстана.

Фото на обложке: Дорога к Актанышу. Вадим Брайдов для НВ