«Мы не смотрим, не слушаем, ничего не хотим знать»

Кировский предприниматель Александр Авдеев с февраля пытается убедить родных, друзей и клиентов в том, что *** (спецоперация) разрушает страну. Но за листовки со словом «мир» на него пишут доносы, а за разговоры о *** (спецоперации) — бойкотируют его торговые точки. Эту историю мы публикуем вместе с изданием «Медиазона».

«Нет *** (спецоперации)» на всех прилавках

Утром 24 февраля 2022 года Александр Авдеев, как обычно, приехал на окраину Кирова в свой офис, похожий на муравейник. На пяти этажах особняка, принадлежащего бизнесмену, располагается бо́льшая часть его маленькой промтоварной империи: магазин для садоводов «Василёк», бухгалтерия, склад, квартира и даже тепличное хозяйство. О том, что в Украине началась *** (спецоперация), он уже знал из новостей. В офисе 58-летний Авдеев попросил сотрудниц напечатать на листах А4 лозунги «Нет *** (спецоперации)» и «Мир *** (соседям)» и развёз листовки по трём магазинам.

По двадцать штук в два магазина «Василёк», ещё около двадцати — в «Хозтовары», перечисляет он. Разложил по полкам на видных местах, повесил на дверях, у касс, чтобы любой покупатель, за чем бы он ни пришёл, увидел эти надписи.

Клиенты отреагировали по-разному. Пенсионерка Надежда Торопова (имя и фамилия изменены. — Прим. ред.) вспоминает, как её знакомая возмущалась в разговоре: вот, мол, что Авдеев творит, аж в магазин к нему заходить неприятно. Саму Надежду листовки скорее воодушевили: «Думала подпись в поддержку поставить, но ручки не было, а спросить не решилась».

Но позитивных отзывов, по словам Александра, были единицы, зато возмущённых откликов — хоть отбавляй. Особенно тяжёлой в эмоциональном плане была первая неделя, вспоминает Наталья Авдеева, 45-летняя жена предпринимателя, работающая главным бухгалтером в его фирме. Покупатели мяли листки и сыпали проклятиями.

«Приходили гневные граждане. Кричали: „Путина на вас нет!“, охали-ахали, — подтверждает Авдеев. — А девчонки-продавцы у меня тщедушные на вид, нестрашные, на них как угодно можно срываться. Со мной лично люди так не разговаривают, потому что я готов оппонировать и обсуждать эту тему в нормальных тонах. Но содержательных споров из-за листовок никаких обычно не выходило. В основном всё заканчивалось стандартными скриптами про „жидобандеровцев“ и „где вы были восемь лет“, на этом мы с ними и расходились».

Предприниматель не помнит, чтобы кто-то из продавцов жаловался ему на то, что им приходится отдуваться за его позицию. На этот случай в авдеевских магазинах уже давно действует правило: при любой жалобе переводить стрелки на хозяина. Мол, мы исполняем решение руководителя; если вам что-то не нравится — вот его телефон, звоните ему. Обычно этим конфликт и исчерпывается. Авдеев говорит, что за тот месяц, что листовки лежали в магазинах, ему никто из покупателей не позвонил, «только на продавцах отлаялись».

Сотрудницы одного из магазинов Авдеева, две девушки в фирменных джинсовых сарафанах, говорят про ситуацию осторожно, но непохоже, что держат на работодателя обиду: «Негатив был. Всё это выговарилось, наверное, в течение месяца, если не больше. Ну, народ такой. Видите, у нас директор против этого всего, что сейчас творится, а люди в основной своей массе смотрят что? Телевизор. Своих мыслей-то нет, голова отключена, не работает. Больше пенсионеры возмущались, и даже не женщины, а мужички».

Девушки считают, что масла в огонь подлил скачок цен в конце февраля — начале марта. Тогда из-за резкого обвала рубля Авдеев повысил цены в своих магазинах на 30%. Менять сотни ценников на мелких товарах он не стал — конечную стоимость своих покупок люди узнавали на входе или на кассе. Естественно, многие срывались на кассирах — и за листовки, и за цены.

По личной статистике Авдеева, за весну 2022 года — в самый высокий сезон для его бизнеса — он потерял около 2% покупателей. Это именно те, кто демонстративно отказался затариваться в его магазинах. Из-за повышения цен демарш клиентов не отразился на итоговой выручке. «В штуках и килограммах мы провалились, в деньгах нет», — констатирует бизнесмен. Но даже провал «в штуках» он не считает следствием недовольства антивоенными листовками и объясняет его либо недостаточной подготовкой новеньких продавцов, плохо знающих ассортимент, либо обнищанием населения в целом. Семена и средства от вредителей весной ещё активно брали, а всякие «излишества» вроде подкормок и садовых украшений — уже нет, поясняет Авдеев.

Некоторые из покупателей, недовольные антивоенными лозунгами, угрожали пожаловаться в полицию. Листовками в магазинах Авдеева силовики заинтересовались в середине марта. «Правда, это было как-то ни шатко ни валко, — признаётся он. — Они приезжали ко мне во все торговые точки, взяли объяснения с продавцов, а потом пытались вызвать меня по телефону в отдел на „опрос“. Я сказал: „Нет, ребят, так не пойду, вызывайте повесткой“. Повестка в итоге не пришла. Не знаю почему. Наверное, им и без меня работы хватает».

«Мы, Саша, с тобой прямые как шпалы»

Авдеев говорит про себя, что всю жизнь был торговцем, с перерывом на армию: в середине 1980-х оттрубил два года срочной службы на Дальнем Востоке в артиллерийских войсках. Пока учился на заочке в Ленинградском институте советской торговли, успел поработать в родном Кирове на одном из комбинатов общественного питания: торговал всем — от чебуреков до арбузов, стоял на пивном кране. В 1991 году получил диплом и ушёл в предпринимательство.

Первый капитал Авдеев сделал на мороженом. Покупал как физлицо несколько коробок пломбира на хладокомбинате и продавал на улице прямо с велосипеда: в жаркую погоду 30–40 стаканчиков раскупались с такой скоростью, что не успевали растаять. Потом была своя рюмочная, где торговал водкой и спиртом в розлив.

С конца 1990-х и все нулевые Авдеев держал сеть ларьков на окраине Кирова, ассортимент со временем трансформировался от жуткого ассорти из майонеза и колготок до вполне добротной линейки пива и сигарет. Его жена Наталья вспоминает, что в те времена Саша был «охламоном»: любил выпить пива, с людьми общался преимущественно матом. Сама Наталья в начале нулевых работала продавцом в одном из ларьков Авдеева и полгода бегала от его ухаживаний. «Не убежала», — смеётся она и добавляет, что теперь, спустя двадцать лет их совместной жизни, Саша превратился в «приличного человека»: хорошо одет, питается здоровой едой, избавился от пивного живота, занялся садом-огородом. «Любому мужчине нужно женское внимание», — не без гордости заключает Наталья.

Но трансформация за эти годы произошла не только во внешнем облике Александра. Когда в конце 2010-х кировские чиновники под предлогом облагораживания городской среды начали крестовый поход против нестационарной торговли, Авдееву пришлось приложить немало усилий, чтобы спасти свою ларёчную сеть. Вместе с другими владельцами киосков он пытался протестовать, ездил пикетировать в столицу, участвовал в «похоронах» малого бизнеса прямо под окнами мэрии, но ничего не помогло. В 2013 году, спустя шесть лет противостояния, предпринимателю пришлось закрыть свой последний ларёк.

К тому времени он успел отчасти спасти бизнес и открыть два магазина — хозтоварный и для садоводов. А ещё крепко заинтересовался политикой. В 2012-м следил за историей Pussy Riot и событиями на Болотной, в 2013-м, когда Алексея Навального судили в Кирове по делу «Кировлеса», приезжал на вокзал встречать поезд оппозиционера и стоял под окнами суда в ожидании приговора.

Параллельно Авдеев несколько раз пытался стать депутатом городского и областного парламентов. С 2011 по 2017 год он провёл в общей сложности семь избирательных кампаний: дважды его не допустили до голосования, пять раз он проиграл выборы кандидату от «Единой России». Причём выдвигался предприниматель от разных партий: начинал с КПРФ, затем был «РОТ Фронт», две последних избирательных кампании прошли уже под флагом «Справедливой России».

Выдвижение от разных партий Александр объясняет не идеологическими моментами, а принципом «кто позвал». «В основном, партии ко мне сами приходили, я к ним не просился. Репутация у меня не замочена, да и известность на районе какая-то была, — говорит он. — А мне хотелось не просто свои ларёчные интересы представлять, а предотвратить тот всеобщий одобрямс, который к тому времени уже складывался и в гордуме, и в законодательном собрании. Хотелось мнению большинства оппонировать».

Наталья Авдеева помогала мужу собирать подписи для выдвижения в Законодательное собрание, но рада тому, что её супруг так и не стал депутатом. «Сам опыт участия в выборах был ему нужен, — замечает она. — Но я всем богам молилась, чтобы он туда не прошёл. По той простой причине, что он не политик, у него мозги бизнесмена. Ему было бы морально тяжело. Я не раз говорила ему: „Мы, Саша, с тобой прямые как шпалы“. Что думаем, то и говорим. А в политике надо всё равно юлить и подстраиваться. Это интриги. А он их терпеть не может».

Сам предприниматель жалеет, что не сходил во власть: «Рубаху на себе рвать и что-то там доказывать, лезть на трибуну и стучать ботинком я бы не стал. Но опыт коммуникации на таких уровнях власти мне бы пригодился. Хотя как бы меня сейчас эта политическая машина перемолола, неизвестно. Вдруг бы мне тоже мозги вывернуло, как многим теперь из-за *** (спецоперации) повыворачивало».

После нескольких неудачных выборов Авдеев направил свою политическую активность в другое русло. Он стал завсегдатаем городских пикетов и митингов. Против пенсионной реформы, за свободу политзаключённых, в поддержку Алексея Навального, в память о жертвах политических репрессий — Авдеев ходил на большинство из них. Так в его жизни появилась компания «протестантов». Александр называет так горстку активистов, которые в последние годы организовывали в Кирове почти все протесты.

«Познакомились мы с ними просто. Допустим, объявляет Навальный всякие сборы-соборы — мы шлёпаем в сквер к памятнику Халтурину — в наш местный гайд-парк. Раз встретились, два, лицами притёрлись — контингент же всех этих митингов один и тот же. Начали общаться, встречаться, какие-то темы пережёвывать-перетирать. Но мы настолько совпадаем во взглядах и в том контенте, который потребляем, что нам порою и поделиться нечем, и поспорить не о чём», — констатирует Александр.

В 2021 году Авдеев участвовал во всех крупных протестах в поддержку Алексея Навального: и в январских митингах, когда вернувшегося в Россию оппозиционера отправили в СИЗО, и в апрельской акции, когда к нему в колонию не допускали гражданских врачей. Винтить Авдеева не винтили — это не в практике кировских силовиков. Лишь за выход на апрельский несогласованный митинг полицейские постфактум составили протокол, а судья с тихим неразборчивым голосом за полчаса назначил предпринимателю штраф в 10 тысяч рублей. Штраф оплатила команда Навального.

«К Навальному у меня отношение такое: он пока условный лидер оппозиции, но, если дело дойдёт до реальных выборов и дебатов, я посмотрю: может быть, всплывут и какие-то другие здравомыслящие оппоненты. Я понимаю, что у Навального много популистских лозунгов. А как иначе вас всколыхнуть? Как вам донести ценности свободы и демократии? Массу российского населения можно раскачать только на зависти к чужому незаконному богатству и на какой-то несправедливости. И Навальный на этих струнах играет. И я сейчас за него потому, что активных лидеров, готовых идти на плаху, по пальцам одной руки можно пересчитать — ну, Яшин ещё, ну, Кара-Мурза, ну, Ройзман. И всё, скамейка кончилась».

Первые разговоры о *** (спецоперации) его вымораживали

В том, что Россия начнёт *** (спецоперацию) в Украине, Александр Авдеев не сомневался уже за неделю до 24 февраля. «Потому что такое количество войск на границе просто так не рассосётся, это уже не блеф», — поясняет он. Первые дни не мог оторваться от новостей: когда заблокировали ключевые независимые СМИ, подписался на украинские телеграм-каналы, чтобы получать информацию, отличную от государственной пропаганды.

Тогда же Авдеев сделал ковровую рассылку через WhatsApp: отправил своим близким и дальним знакомым сообщение: «Театральная площадь, 14 часов, нет *** (спецоперации)». «Ответы были все как под копирку, вроде „занят“ или „не могу“, — вспоминает бизнесмен. — Одна знакомая, партнёр по работе, в ответ кинула картинку с буквой Z и лозунгом „За победу“. Жена друга детства написала: „Саша, мы не смотрим, не слушаем, ничего не хотим знать. Проблем и так хватает“. Все остальные отмолчались. А я так тестировал людей: какая у них точка отсчёта, что они из себя представляют, на какой они стороне. После этой рассылки у меня не осталось друзей. Я с ними не общаюсь и вряд ли вернусь к общению».

Как вспоминает Александр, первые разговоры о *** (спецоперации) его вымораживали: такого количества людей, поддерживающих действия российской армии, он не ожидал. Ему казалось, что «любой человек в здравом уме может только осудить это, потому что *** (спецоперация) — это страдания и разрушения».

Единственным собеседником предпринимателя в Украине оказалась переехавшая много лет назад в Харьков землячка. «Она спрашивала, что у нас происходит. У неё была надежда, что наш народ будет протестовать против *** (спецоперации), но оказалось всё наоборот. Я ей описал, какие настроения вокруг, что *** (спецоперация) людей только взбодрила и они чуть ли не в ладоши хлопают: мы вам там сейчас всем покажем и хвосты надерём. Для неё, как и для меня, это было шоком», — заключает Александр.

Листовками в магазине Авдеев не ограничился. В первый день *** (спецоперации) он написал маркером на заднем стекле машины: «Дед хочет *** (спецоперацию), а я нет» — и несколько дней ездил с этой надписью по городу. Но вскоре понял, что окружающие не понимают смысла фразы. Некоторые спрашивали, что за спор у него с дедом, и не догадывались, что речь идёт о Путине.

Тогда Александр написал на машине новый лозунг — «Мир Украине». «За месяц, что я с ним ездил, лайков было штук пять. В потоке движешься, трёшься с кем-то в пробке, кто-то тебе маякнёт, ну типа нормалёк, — рассказывает он. — Но чаще негативно реагировали: зажимали на перекрёстках, подрезали на дороге. Почему я думаю, что это из-за антивоенной надписи? Ну просто я езжу на довольно больших скоростях, и чтобы меня зажать или подрезать — это надо мотивацию иметь и сильно постараться. А одного водилу я догнал и прямо спросил, что он против меня имеет. Оказался ярым сторонником *** (спецоперации)».

На антивоенные акции Авдеев ходил раз пять. В первую же субботу приехал на центральную площадь Кирова вместе с другими активистами. По давно сложившейся за пандемию практике — без звукоусиливающей аппаратуры и плакатов. «Было холодно, площадь освещена плохо. Ходишь и знакомые лица буквально нащупываешь в темноте. Кругом менты, рамки, автозаки, громкоговоритель на записи орёт: „Граждане! Ваши действия незаконны! Расходитесь!“ Встретились, немного потолкались, разошлись. Такой телячий бунт. Собраться в кучу и постоять».

На антивоенных акциях полиция задержала Александра только один раз. Это было 2 апреля, тогда на площади полицейские остановили девушку с зелёной лентой в волосах — символом мира. Авдеев и ещё один мужчина вступились за неё — и всех троих увезли в отдел полиции. Правда, задержание тогда закончилось ничем. После опроса предпринимателя отпустили домой, обошлось без административки.

Спустя примерно месяц после начала *** (спецоперации) Авдеев убрал листовки из магазинов и стёр антивоенные надписи с автомобиля. Ещё спустя некоторое время перестал выходить на площадь. «Посыл, который я хотел на тот момент донести, я сообщил. Все эти пикеты и листовки на чужое мнение никак не влияют, ты только огребаешь негатива, — поясняет он. — И я выбрал другую тактику: пытаться более-менее знакомых людей, которым не всё равно, перетягивать по одному со стороны зла на сторону добра. Лезть в мозги и вычищать то дерьмо, которым их забил телевизор».

«Леонидыч, не начинай, это плохо кончится!»

Найти людей для своих «пятиминуток политинформации» Авдееву не составляло особого труда. Любого знакомого, кто заходил к нему в магазин за покупками, бизнесмен провоцировал на разговор о *** (спецоперации). Все беседы в итоге заканчивались полным разладом. Когда от бывшего одноклассника, с которым Александр знаком более сорока пяти лет и был уверен, что тот не смотрит телевизор, он услышал оправдывающие *** (спецоперацию) фразы про «НАТО у ворот» и «если бы не мы их, то они бы нас», не на шутку расстроился. С тех пор в своих магазинах Авдеев его больше не видел.

Другой давний товарищ Авдеева, слесарь-сантехник, знакомый с ним ещё с начала 1990-х, тоже перестал ходить к другу в магазин после неприятного разговора о событиях в Украине. «Я знал его как человека с критическим мышлением. У нас было много точек соприкосновения, — говорит предприниматель. — И вот он как-то пришёл в „Хозтовары“, разговоры о том о сём, с шутками-прибаутками, но, когда я поднял тему *** (спецоперации), его всего заколотило. Мою точку зрения он не разделяет нисколько, и он чуть ли не на угрозы перешёл. С тех пор ко мне он не заходит, ездит к моим конкурентам в соседний район».

Друг Александра подтвердил «Новой вкладке», что в магазин к Авдееву он теперь не ходит принципиально и что это связано именно с разницей в позициях по Украине. «Я просил: „Леонидыч, не начинай, не надо, это плохо кончится!“ Но он полез на рожон, сам спровоцировал, — объясняет он. — Я его знаю с 1990-х годов, и, кто бы что ни говорил, он нормальный мужик. Он работяга. В те времена мы остались живы-здоровы и дружбу сохранили, а тут на пустом месте… Но так к людям относиться нельзя. К тем людям, которые тебя кормят-поят, в конце концов, за счёт которых ты живёшь. А он к ним относится как к быдлу: я хороший, а вы все меня не понимаете. Но Авдеев не пуп земли. Я слесарь-сантехник, мои обороты не олигарховые, но 100 тысяч в месяц я мог бы его магазину приносить. А магазин у него не самый дешёвый. Видать, хочет остаться один. Ну, ради бога, это его выбор. Он сам виноват». Подробнее рассказать о своей позиции по *** (спецоперации) в Украине мужчина не захотел.

Ещё с одним приятелем, экскаваторщиком, предприниматель схлестнулся на выходе из своего магазина. Тот, по словам Авдеева, пришёл за сеткой для капота, а после разговора с ним вернул всё купленное обратно. «Я спросил, как он относится к *** (спецоперации). В ответ он стал доказывать, что она необходима, и тоже про НАТО, про подлётное время, про биолаборатории и прочее, — рассказывает предприниматель. — Я дальше тему разматываю: а осмысли это, а сопоставь это, а почему это так, а как это с этим соотносится. Я не хочу нагнетать — мне просто хочется, чтобы они больше говорили на эту тему и начинали задумываться над тем, что происходит. Понятно, что градус беседы при этом как-то сам собой повышается. И я вижу, что он уже изменился в лице, распалился. Ок, говорю, допустим, я неправ, но ты тоже задумайся. Я сел в машину и уехал. А потом продавцы мне говорят, что мужик, который сетку покупал, сразу же после нашего разговора вернулся в магазин и сдал товар на кассу».

Приятель Авдеева в разговоре с «Новой вкладкой» в детали спора пускаться отказался. «Я много с кем разговариваю — и что, сейчас каждый будет на всю страну рассказывать, кто что думает и говорит? С чего бы вообще?» — отреагировал экскаваторщик.

Попытка перетянуть на свою сторону родственников закончилась тем, что Александр удалился из большого семейного чата. Из двадцати человек, которые в нём состояли, его позицию поддержали двое — двоюродные племянник и племянница. Первый живёт в России, вторая учится в Чехии и выходила там на антивоенные протесты. Остальные, как говорит Авдеев, либо писали что-то про боевых голубей и украинские биолаборатории НАТО, либо молчали, что для него равносильно позиции за *** (спецоперацию).

По его словам, за полгода из стана «молчунов» выделилась только ещё одна племянница, которая раньше вообще не хотела обсуждать *** (спецоперацию) и политику, а недавно позвонила сама и, помимо бытовых вопросов, негативно высказалась про действия России в Украине. Авдеев предполагает, что главную роль в этом сыграла слишком оголтелая провоенная позиция её окружения.

Со своими взрослыми детьми — сыном и дочерью от первого брака — Александр Авдеев о *** (спецоперации) до сих пор не говорил. Дочь Вера преподаёт английский в одном из языковых центров Кирова, с отцом у неё бывают только редкие бытовые контакты. «Шкаф перевезти, лампочку вкрутить», — так описывает их отношения предприниматель.

Сын Иван недавно окончил аспирантуру на факультете философии МГУ, преподаёт в одной из московских гимназий. Летом он приезжал в гости к отцу, но обсудить с сыном *** (спецоперацию) Авдеев-старший не успел. «Видимо, он и не хотел этого разговора. А для меня это значит, что он за. Хотя он начитанный, у него степень философская, в соцсетях он шарит нормально, умеет спорить, всяких полемических технологий нахватался, и его очень сложно переболтать. При этом никакой обеспокоенности по поводу происходящего он не выражает. У меня есть подозрение, что он ватник», — заключает Александр. Его сын на вопросы «Новой вкладки» не ответил.

Наталья Авдеева считает, что в своём мнении и попытках донести его до окружающих её муж слишком радикален. «Все устали от его обобщений: „вот вы все смотрите телевизор, вы все зомбированные и тупые“. А нельзя обобщать. Все люди разные, — говорит она. — Ему важно, чтобы с ним разговаривали, а люди очень часто своё мнение высказывать боятся или не хотят. И я с ним в последнее время стала спорить. Пусть мы с ним будем на повышенных тонах разговаривать, но градус напряжения и его радикальность во взглядах надо всё-таки сбивать».

Лучше в тюрьму, чем идти по повестке

Единственная категория знакомых, с которыми Александр Авдеев не разругался на фоне *** (спецоперации), — это его подчинённые. «Антивоенную пропаганду я могу вести только с зависимыми людьми, — полушутя говорит он. — Они мне не возражают, со мной никто не спорит. Но самое плохое, что они мне своё мнение о *** (спецоперации) не высказывают».

Жена Авдеева, работающая в том же коллективе, говорит, что люди молчат, потому что боятся эмоций начальника. По её словам, когда Александра нет в офисе, сотрудники могут между собой поговорить и о *** (спецоперации), и о политике. Но не с ним: «С ним сложно. Он не всегда понимает, что у людей есть ещё и другие проблемы. Ярых сторонников *** (спецоперации) у нас нет, или, может быть, они боятся высказываться. В основном все понимают, что происходит что-то не то. Но уровень понимания у всех разный. Одни вообще не хотят об этом думать, им проще зажмуриться и не замечать, мол, „я в своём мирке живу, и у меня всё хорошо“. А у других волосы шевелятся от новостей, и люди озабочены, как с этим жить».

Когда объявили мобилизацию, Авдеев отправил в отпуск единственного сотрудника-мужчину, чтобы военкомат не смог его найти через работодателя, а с коллегами-женщинами провёл инструктаж, как вести себя на работе и дома, чтобы их мужья и сыновья не получили повестку.

Родственники Авдеева, когда он спрашивал их про мобилизацию, в основном отделывались ответами «если призовут — пойду». Подчинённые же предпринимателя продемонстрировали куда бо́льшую решимость не попасть в зону боевых действий.

«Прихожу тут на работу, разговариваю со своей техслужащей: чё, как дела? как мобилизация? дети есть? — „Есть, двое пацанов“. — „Что делать будете?“ — „Я им сказала: „Прячьтесь! А если найдут — лучше садитесь““. Мне так похорошело от того, что человек, который всегда был аполитичным, так проникся пониманием этого вопроса. Я к этой мысли её не подводил. Но, может быть, она услышала, что я говорил другим сотрудницам», — рассказывает Александр.

О том, как спасти от отправки на *** (спецоперацию) своих детей — сына-срочника и дочь с медицинским дипломом, — с предпринимателем консультировались и другие его сотрудники. Но глобально отношение к событиям в Украине, по мнению Авдеева, у россиян не поменялось. «Просто раньше о чьей-то позиции я не знал, а теперь, когда дело коснулось жизни их родных, эта позиция начала проявляться, — рассуждает он. — Но вообще, как мне кажется, мобилизация ещё больше объединила наш народ. Она не отрезвила. Вы посмотрите, как все эти ватники побежали в Грузию и Казахстан, и некоторые ещё спрашивали, надо ли снимать Z с машин, когда едешь за границу. То есть они понимают, что шкуру спасать надо, но анализ причинно-следственных связей им по-прежнему недоступен».

Сам Авдеев говорит, что лучше сядет в тюрьму, чем пойдёт по повестке и «возьмёт грех на душу»: «Всё, что с тобой может быть [в тюрьме], — это нарушенная психика и разодранный шваброй анус. Это крайняк. Но хотя бы руки-ноги и голова будут целые. Зато через два года (такой сейчас максимальный срок за уклонение от военной службы. — Прим. ред.) ты вернёшься в семью».

Лягушка в молоке: «Ради чего теперь тут жить? Что поменяется?»

На вопрос, сколько человек ему удалось переубедить по итогам полугодовой разъяснительной работы, Авдеев констатирует: ни одного. Произнося это, он задерживает взгляд в одной точке, на несколько секунд задумывается, а потом начинает говорить долго и взволнованно:

«В таких разговорах я тешу себя надеждой, что человек знает мой бэкграунд, знает, что я из себя представляю и откуда я взялся, как я построил свой бизнес и какие у меня есть скелеты в шкафу. И я пытаюсь вот эту свою репутацию разменять на попытку обратить человека в веру против *** (спецоперации). И эта репутация никаким образом не срабатывает. Она не даёт никакого результата! И я просто свою многолетнюю дружбу, знакомства и связи размениваю на ноль, — объясняет он. — Они реально считают, что я нагнетаю. Что я идиот. Это отношение я вижу в их глазах. Они думают, что я конченый, что кроме как про *** (спецоперацию) у меня других тем для разговора нет.

Я хотел донести до них, что не хочу, чтобы у нас была *** (спецоперация), которая нас разрушает, обедняет и развращает. Вы же видите, как деградируют люди, как развивается стукачество. Дети стучат на учителей, учителя на детей, прихожане на своего пастора. На меня же за эти листовки кто-то настучал. А теперь, хотите вы или нет, отмахнуться и не замечать *** (спецоперацию) скоро ни у кого не получится».

Немногочисленные друзья Александра, в основном из сообщества «протестантов», с сочувствием относятся к его попыткам говорить о *** (спецоперации), но по-разному оценивают причины его неудач. Активистка Светлана Марина считает, что люди, поддерживающие действия России в Украине, пока не готовы «узнать правду», и необходимо просто ждать, когда они «дозреют». «Саша делает то, что может. Да, может быть, все эти листовки в магазине и надписи на машинах сейчас не очень эффективны, но люди должны видеть, что есть и другая точка зрения. Им необязательно её принимать, они просто должны знать, что она есть. И это будет важно для них потом, когда им станет понятно, что *** (спецоперация) — это несправедливо и неправильно. Им проще будет принять это, когда они будут знать, что были люди, которые об этом говорили», — уверена Светлана.

Активист Михаил Семёнов говорит, что Александр разговаривает с людьми «сразу и прямо», поэтому не может найти с ними общий язык: «Ему, как и многим из нас, сейчас тяжело, потому что его окружают люди, 95% из которых имеют взгляды, сильно отличающиеся от его собственных. Это касается и действующей власти, и *** (спецоперации), и прочих вещей. Он видит, что не может переубедить людей, одурманенных пропагандой, не может подобрать к ним ключики, — и от этого ещё больше отчаивается».

С Михаилом отчасти согласна и Наталья Авдеева. По её мнению, муж действует слишком агрессивно и категорично. «Все люди разные. Кому-то надо просто понемногу капать-капать-капать, а кому-то достаточно что-то сказать и дать подумать», — поясняет она.

Авдеевы уже несколько раз обсуждали тему эмиграции и пока ни к чему не пришли. Наталья говорит, что больше склоняется к тому, чтобы оставаться и дальше разубеждать людей в правильности *** (спецоперации). «Потому что если такие, как Саша, уедут, кто будет просвещать людей? — продолжает она. — Ведь из нас столько лет делают быдло, чтобы мы не думали, а просто, как стадо баранов, послушно шли, куда скажут, как наши бюджетники на митинги за Путина. Из-за страха быть уволенными или ещё из-за чего-то. Люди все в каком-то отупении. Вместо того, чтобы мы развивались, нам все каналы прикрывают и всё запрещают. Кто-то должен с ними говорить, только тонко, бережно, аккуратно».

Александр признаётся, что никак не может принять решение об отъезде, хотя обдумывал эту мысль неоднократно. Но что-то держит, что именно — объяснить сложно.

«Может быть, я как старая девственница грежу этой фигнёй, а на самом деле уже поздно, и всё заросло и зарубцевалось, — в своём духе шутит он. — Меня здесь держит масса хлама, который я копил всю жизнь, и теперь бросить жалко. Бизнес идёт, а я как капиталист эксплуатирую рабочий класс и могу, если что, на работу вообще не приходить. И я сейчас, сам себе предоставленный, муслякаю твиттер с фейсбуком, переживания себе доставляю. И вроде всё терпимо, на кусок хлеба хватает. А свалить туда, где тебя, может, сочтут недостаточно хорошим русским и через полгода выпнут обратно в наш ГУЛАГ, ты вернёшься к разбитому корыту, и тут у тебя даже дома не будет. Не знаю».

Авдеев сравнивает себя с лягушкой, которую медленно варят в молоке и которой в таком состоянии очень сложно сделать рывок и вырваться.

«Зона комфорта у меня как раз была в 1990-е. Сейчас я воспринимаю их реально как счастье, я не шучу. Кому-то было плохо, кто-то лапу сосал, есть нечего было, а мне с точки зрения всяких свобод было хорошо, я чувствовал себя человеком, — говорит предприниматель. — А сегодня я будущего не вижу. Не будет свобод — не будет будущего. Экономика падает, это чувствуется. Я по своим магазинам вижу, что люди живут, только бы заплатить за коммуналку и пропитание. Долгосрочные запасы делать не на что. Ради чего теперь тут жить? Что поменяется?»

---

В магазине «Василёк» промозглым осенним вечером покупателей немного, и продавцы охотно разговаривают «за жизнь». Но разговоры все одинаковые, и главная их тема — тотальная нищета. Вздыхают из-за детей, купить которым куртку на зиму — настоящее разорение для семьи. Жалеют бедных пенсионеров, которым приходится работать, чтобы выжить. Сочувствуют детям пенсионеров, которые не могут помочь родителям, потому что зарплаты у них тоже ничтожные.

«Нас успокаивает только то, что наш магазин не закроют, — добавляют они ложку мёда в бочку дёгтя. — На фоне происходящего люди ещё больше стали держаться за сады и огороды. Вместо цветов картошку снова сажать начали. Значит, мы как магазин всё равно будем востребованы. И ассортимент у нас очень хороший, практически всё есть. И месторасположение у нас хорошее, на выезде из города. Так что мы оптимистично настроены на тяжёлые времена».

Фото на обложке: Ася Звенигородская для НВ. Александр всегда мечтал о своём небольшом озере, и, став предпринимателем, смог воплотить свою мечту — рядом с домом искусственный пруд.