С осени 2022 года мобилизация стала отягчающим обстоятельством в уголовной статье «Насильственные действия в отношении начальника». Средние и тяжкие преступления превратились в преступления особой тяжести. А насилие в отношении старшего по званию теперь наказывается лишением свободы до пятнадцати лет. Журналист «Новой вкладки» рассказывает о мобилизованных, осуждённых по-новому.
В Омский военный гарнизонный суд 14 февраля 2023 года шли вместе: слева — Антонина, справа — Олеся, в центре — Валентина. На Валентине куртка нараспашку, уже не застёгивается на животе — два месяца до родов.
Шли молча — к Ивану.
Антонина Клочкова воспитала осиротевшего мальчика: Ване исполнилось девять лет, когда его отец умер от сердечного приступа, а через полгода в автокатастрофе погибла мать. Младшая сестра матери Антонина сразу начала оформлять опекунство, чтобы племянников, Ивана и Олесю Мартыновых, не забрали в детский дом.
В десятую годовщину смерти родителей Олеся выложила на своей странице во «ВКонтакте» фото с братом Иваном. Она написала: «Мама научила быть леди, папа научил быть гордой. А брат ничему не учил, просто сказал: „Обидят — порву!“»
С одноклассницей Валентиной Иван начал встречаться ещё в школе. Поженились в 2018 году между его «срочкой» и службой в разведке по контракту. Через месяц после свадьбы Валентина Мартынова забеременела. В день, когда Ивану исполнилось 20 лет, она скинула ему по WhatsApp фотографию теста на беременность — тот перезвонил, счастливый, а через пять дней после рождения сына приехал в отпуск. От малыша не отходил. Сыну Егору скоро исполнится четыре, в апреле 2023 года у него должна родиться сестра.
«Предатель! Шпион! Покажи свои документы!»
В зале суда женщины сели в последнем ряду и впились взглядами в 24-летнего Ивана. Его привезли под конвоем и усадили в клетку. Антонина кусала губы, Олеся не мигая смотрела на железные прутья, Валентина гладила себя по животу. Ехать на УЗИ, которое определит пол ребёнка, Валентина и Иван собирались вместе, но в ноябре Мартынов очутился в следственном изоляторе.
В первом ряду на скамью опустился майор Василий Перевалов, деревянная лавка под ним заскрипела и прогнулась. Женщины в три пары глаз уставились на его спину. Майор не оборачивался. Слева на его голове — свежий шрам длиной в десять сантиметров.
Мобилизованного Ивана Мартынова обвинили в том, что 18 ноября 2022 года в палаточном лагере в омских Черёмушках он, выпив разбавленного спирта, в штабной палатке избил начальника по воинской должности и званию, нанёс майору Перевалову «не менее двадцати ударов кулаками в голову и причинил тяжкий вред здоровью». Майор попал в реанимацию с переломом костей носа, сочетанной черепно-мозговой травмой и кровоизлиянием в мозг, который сместился на 7 миллиметров вправо. Такие травмы, согласно врачебной экспертизе, создают угрозу жизни. Перевалов впал в кому, перенёс несколько операций, в том числе трепанацию черепа, провёл в больницах четыре месяца. Сейчас он ищет в России клинику, которая сможет установить в череп титановую пластину, но «отверстие большое, пока ни один госпиталь не берётся».
Жена и тётка Ивана хотели навестить майора в госпитале, но следователи сообщили, что тот не желает с ними встречаться.
На суде майор потребовал возместить ему моральный и физический ущерб, который оценил в два миллиона рублей. Услышав сумму, женщины на галёрке зала суда хором охнули. Иван опустил глаза, сказал, что таких денег у него нет, компенсировать ущерб он готов частично. «Это сколько?» — уточнил судья. «Да не знаю… Пусть миллион», — ответил Иван. Женщины охнули второй раз. Никакого имущества у Ивана нет. Он вернулся из армии, когда в 2021 году закончился его контракт, устроился работать в автомастерскую, жил с беременной женой и маленьким ребёнком в съёмной квартире, а потом по радио услышал новости о мобилизации — и тут же отправился в военкомат. Через два дня ефрейтор Мартынов стал обживаться в лагере, где спустя два месяца изувечил начальника штаба.
На суде он не отрицал, что в тот вечер был пьян, но сказал, что и майор был выпившим, придирался к нему, цеплялся, что Мартынов в наряде «не так» топил буржуйку в штабной палатке, крыл Ивана матом и приговаривал, что без его, Перевалова, подписи Мартынов не получит ни должности, ни обещанного звания младшего лейтенанта. Намерения навредить начальнику у Ивана, по его словам, не было, «всё получилось спонтанно»: не выдержал провокации, зашёл в штабную палатку, схватил командира за грудки и с криками «Предатель! Шпион! Покажи свои документы!» начал бить его по голове. После первого же удара тот не смог сопротивляться, потерял сознание и спустя пять дней очнулся в реанимации.
Дело Ивана разбирали быстро. Первое заседание длилось три часа. Второе, последнее, состоялось через три дня, продолжалось и того меньше.
Приговор огласили за пять минут.
Ефрейтора Мартынова, ранее не судимого, проходящего службу по мобилизации, по части 3 статьи 334 УК РФ Омский гарнизонный военный суд приговорил к лишению свободы на шесть лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Судья Александр Красиков постановил: гражданский иск Перевалова Василия Владимировича удовлетворить частично, взыскать с Мартынова один миллион рублей компенсации морального вреда. К этой сумме добавили ещё процессуальные издержки — 38 960 рублей и 85 копеек: столько получил адвокат, назначенный Ивану государством. Юрист не остался даже на оглашение приговора.
У Мартынова не было денег на частного адвоката. Его родственники считают, что это всё равно было бы пустой тратой денег: опыта успешной защиты в таких делах пока нет.
«Весьма строго»
Дело Ивана Мартынова — третье подобное с начала мобилизации в стране: это подтверждают адвокаты, участвовавшие в процессах. Первое дело слушалось в Одинцовском гарнизонном военном суде в Подмосковье. Обвиняемому Александру Лешкову присудили пять с половиной лет в колонии строгого режима, но апелляционная инстанция ужесточила наказание до семи лет. Во втором и в третьем случаях, которые произошли в Омске, мобилизованным дали по шесть лет, несмотря на то, что командиры понесли совершенно разный ущерб.
13 ноября 2022 года в подмосковном парке «Патриот» проходил строевой смотр. Мобилизованный Александр Лешков, 40-летний мастер спорта по хоккею, воспользовался присутствием на плацу офицера высокого ранга, подполковника Мазанова, чтобы высказать претензии, накопившиеся у мобилизованных в учебном центре. Это не по размеру выданная форма, некачественная бронезащита, отсутствие занятий по стрельбе. Лешков в присутствии других военнослужащих обматерил офицера, выпустил ему в лицо дым от сигареты. Когда полковник попытался отстранить мобилизованного, тот в ответ ударил его кулаком в грудь. Кто-то из присутствующих снял конфликт на видео и опубликовал ролик в интернете.
Суд начался в декабре 2022 года, через две недели был готов приговор. Вердикт — пять с половиной лет колонии строгого режима — не понравился обеим сторонам. Военной прокуратуре, которая требовала для подсудимого десять лет колонии, решение суда показалось слишком мягким. Защита сочла приговор жестоким и несправедливым. Московские адвокаты Александр Александровский и Светлана Варенцова из коллегии «Александровский и партнёры» подали апелляцию, чтобы добиться условного наказания. В итоге суд второй инстанции ужесточил приговор, добавив к сроку ещё полтора года в колонии строгого режима.
«Мы первые, кто работал по этой статье. В стране отсутствовала какая-либо практика по данным делам», — говорит Варенцова. Она называет наказание «весьма строгим». Лешкова осудили всего за два заседания, что очень быстро для преступлений, имеющих особую тяжесть.
Так же быстро разобрались и со старшиной Станиславом Рыбиным. 12 октября в омском лагере для мобилизованных в Черёмушках Рыбин, недовольный действиями начальника, зашёл к нему в казарму, по версии обвинения, «толкнул командира в грудь и, угрожая ножом, грозился убить». Он требовал прекратить придираться к подчинённым и начать уделять как можно больше времени практическим занятиям перед отправкой в зону боевых действий.
Уголовное дело поступило в суд через два месяца после инцидента в палаточном лагере. И этот процесс уложился в два заседания. Майор не получил никаких физических травм, но его «нравственные страдания, унижение чести и достоинства офицера» суд для Рыбина оценил в шесть лет строгого режима. Адвокат Рыбина Данияр Кушкеев, нанятый его родственниками за 150 с лишним тысяч рублей (большую часть сняли с кредитной карты), подал апелляцию в надежде добиться условного срока. Защитник Кушкеев признался, что понимает риски и боится, что прецедент с ужесточением приговора может повториться.
Ефрейтора Ивана Мартынова, который с кулаками набросился на своего командира в том же омском лагере, где за месяц до этого подрался Рыбин, осудили на шесть лет за четыре дня. Апелляционную жалобу он подавать отказался.
«Это реальный срок или СМИ придумали?»
Все осуждённые по ужесточённой 334-й статье пошли служить добровольно, хотели ехать на фронт. Недовольные действиями командиров, они считали, что те уделяют мало внимания подчинённым, не обеспечивают их необходимой одеждой или знаниями. Всех троих знакомые характеризуют как людей вспыльчивых, эмоциональных. Мать Рыбина говорит о нём как о «вечном борце за справедливость». Тётя, воспитавшая Мартынова, вспоминает, что он всегда был «мальчик-движение, очень шебутной, с характером» — и это помешало ему учиться в кадетской школе. У Александра Лешкова за несколько месяцев до стычки с подполковником случился бытовой конфликт с матерью. Словесная перепалка привела к тому, что Лешков схватил её за горло и начал душить. Она подала в суд, Лешкова оштрафовали на 5000 рублей.
«Эмоциональные выходят из строя первыми», — поясняет врач психиатр-психотерапевт Олег Перевалов. По его словам, любые закрытые сообщества, будь то интернат, тюрьма или армия, отражают процессы, которые происходят в обществе, но более концентрированно. В обычной жизни у человека есть проблемы, но существуют также и возможности с ними справляться, не выпускать агрессию наружу, объясняет эксперт. Он приводит пример: если в офисе начальник устроил подчинённому разнос, тот идёт на прогулку, в спортзал или рубится в компьютерную «стрелялку».
В изолированном сообществе бытовые механизмы, которые позволяют справляться со стрессом, недоступны. Человек лишён большинства своих свобод, он не выдерживает напряжения. Мало кто во время офисных разборок разобьёт боссу компьютером лицо, но в закрытой группе такой деструктивный способ — единственная возможность справиться с внутренней агрессией. Общество часто само подталкивает к этому: в России насилие, по словам психиатра, распространено в семье, в детском саду, в школе.
По его наблюдениям, в государстве палочная дисциплина часто и на всех уровнях становится безальтернативным инструментом воспитания и убеждения. Закрытое военизированное сообщество возводит её в абсолют.
Противостоять вспышкам насилия в существующей системе можно только после того, как они случаются, превентивные меры мало возможны, считает психиатр Перевалов. А потому, скорее всего, военные суды абсолютно точно выполняют задачу, которую ставит им руководство: дисциплинировать с помощью страха, задавить авторитетом, заставить подчиняться.
Когда человек получает доступ к оружию, он, вероятно, должен проходить более тщательное освидетельствование, рассуждает врач. Иным образом профилактировать подобные вспышки агрессии, по мнению врача-психиатра, невозможно: армия — это то, что стоит на защите интересов государства, а не человека. Сама армейская система, как правило, не предполагает толерантности, интереса к человеку, к его жизни.
Источник в военной прокуратуре рассказал «Новой вкладке», что в ведомство звонили люди, которые прочитали о приговорах. Они не верили, что мобилизованным за конфликты и драки с начальством дают такие сроки: «Это реально или СМИ придумали?»
Сотрудник прокуратуры, майор юстиции, попросивший не называть его имя, объясняет: такую ответственность он не считает чрезмерной, потому что во всех воинских преступлениях не один, а два объекта покушения. Если обычно эти объекты — жизнь или здоровье человека, то здесь присутствует и второй объект — сама воинская служба. На кону — дисциплина в армии.
«Должно быть единоначалие, подчинённые обязаны беспрекословно выполнять все указания командиров — на этом строится вся система, — говорит он. — Если каждый будет делать то, что хочет, мы получим неуправляемую массу людей. Это уже не армия и не вооружённые силы. Когда какой-то Рыбин идёт против командира, это дискредитирует не только командира, но и армию. Остальные понимают, что тоже могут не подчиняться, и им за это ничего не будет».
Адвокат Александр Александровский, как и родственники подсудимых, называет это коротко — «показательной поркой» по принципу «кто не понял, тот поймёт».
«Отслужишь — всё снимется»
Станислава Рыбина перевели из одиночной камеры СИЗО в общую. В начале апреля 2-й Восточный окружной военный суд оставил его приговор без изменений. По словам его девушки, Рыбин после приговора планирует идти в ЧВК «Вагнер» и, «если получится заключить договор», ехать на фронт.
Александр Лешков содержится в изоляторе Перми, где ждёт отправки в колонию. Некоторые СМИ сообщали, что он собирался просить президента о помиловании. Но адвокат Лешкова это не подтвердил и говорит, что они готовят очередное обжалование приговора.
Иван Мартынов в СИЗО выбрал для дочери имя — Кира. Его жена после случившегося съехала со съёмной квартиры, вернулась в частный дом к родителям: «Лучше на пять тысяч квартплаты детям что-то куплю или Ване сигарет». Живёт семья на детское пособие в 12 600 рублей. Дед устроился кочегаром на фабрику пластиковых окон и получает 3 600 рублей за двое суток смены.
У Валентины на пальце нет обручального кольца. Жена мобилизованного заложила его больше года назад, чтобы оплатить долги за воду, — и не стала выкупать: «Ваньку из армии дождусь — новое закажем». Иван потерял своё кольцо в полях во время учений.
До суда он говорил жене: «Если дадут четыре года, то отсижу. А если восемь, буду проситься в „Вагнер“. Не хочу, чтобы у детей была репутация, что отец сидел. А отслужишь — всё снимется».
Его семья пока не знает, какое решение примет Иван, получивший шесть лет. «Когда Ваня выйдет, Кира пойдёт в школу», — его жена говорит, что будет рада, если муж останется отбывать срок в Омске, хотя готова к любому раскладу. В сентябре Валентина пыталась отговорить мужа от решения идти воевать, но признаётся, что делала это «номинально, для очистки совести». Другого поступка от Ивана она и не ждала.
