Перед началом войны, в феврале 2022 года, Диана Торбина из города Грайворона Белгородской области исполнила мечту детства — купила лошадь Тею. Счастье продолжалось недолго. Сначала из-за частых обстрелов Диана почти перестала выходить из дома, а в начале 2024-го ей вместе с мужем пришлось уехать в Санкт-Петербург. Беременная Тея осталась в Грайвороне одна. Журналистка «Новой вкладки» Варя Носова рассказывает о том, как удалось вывезти лошадь из-под обстрелов и собрать средства на её содержание в новом месте.
Текст подготовлен в рамках «Мастерской документальных историй» «Новой вкладки»
Часть широкого поля огорожена электропастухом — проволокой, через которую идёт микроток, безопасный для животных. В леваде — лошади: они жуют сено, играют друг с другом и принимают грязевые ванны. Несколько раз в день их выпускают в поле.
Маленький дом из бревён в глубине территории — конюшня: здесь запах сена и отсыревшей древесины, скрипучий пол и загоны для лошадей. На входе нас встречает девушка в кислотно-оранжевой толстовке, с небрежно убранными в пучок волосами.
Конюшня расположена в Тосненском районе Ленинградской области, её название хозяева попросили не упоминать.
Это Диана Торбина — хозяйка лошади Теи, которую с трудом удалось вместе с жеребёнком привезти из Белгородской области в Санкт-Петербург. Диана извиняется за уставший вид после двух ночных смен на работе, берёт средство от мух и проводит нас к лошадям.
Увидев хозяйку, Тея сразу подбегает к забору. Это довольно крупная лошадь шоколадного оттенка. За нею хвостиком бежит жеребёнок. Юна немного светлее матери, с кудрявой гривой и плюшевой шерстью.
Во время перевозки лошади испытали стресс, говорит Диана, поглаживая Тею по спине. У той на ноге болтается кусок голубой медицинской перчатки — остался от специалиста, который лечит ногу Теи. Лошадь отбила её во время тряски в коневозе.
«Свекровь крутила пальцем у виска и говорила, что мы сумасшедшие»
25-летняя Диана Торбина и её муж Игорь до начала войны жили в Грайвороне, небольшом городе в Белгородской области. Диана — бухгалтер, раньше она работала по специальности на удалёнке. Мужу 27 лет, он дальнобойщик.
Всю жизнь Диана любила лошадей. Она покупала абонемент, чтобы посещать единственную конюшню в Грайвороне, и проводила там свободное время.
Несколько лет назад они с мужем приобрели лошадь у местного фермера, к которому периодически заезжали, чтобы поиграть с животными. Потом фермер запустил хозяйство до такой степени, что у него каждый год умирало по несколько лошадей. Животные либо ели сено, в котором нет необходимых питательных веществ, либо вообще голодали. Ещё фермер оставлял в конюшне грабли и вилы, на которые натыкались лошади, распарывая себе животы. На ферме их никто не лечил.
Увидев, в каком состоянии содержатся животные, Диана и её муж решили спасти одну из лошадей — Тею. Она была в плачевном состоянии: рёбра просвечивали сквозь кожу, грива облезла, спина была изрезана — на ней остались рубцы. Из-за этого Тея обошлась Диане всего в 100 тысяч рублей, хотя здоровые лошади стоят от 200 тысяч.
В Грайвороне Тея жила на участке Дианы и Игоря, которые специально для неё построили домик, оборудовав его по всем стандартам. Получилась полноценная мини-конюшня, где лошади было комфортно. Родители Игоря, Оксана и Сергей, сначала скептически отреагировали на покупку Теи. Свекровь крутила пальцем у виска и говорила, что они сумасшедшие.
— Со временем, потихоньку, родители смирились с нашим решением. Поначалу все были в шоке, но теперь даже свекровь любит Тею. Люди в Грайвороне тоже удивлялись, потому что лошадей нет ни у кого, — вспоминает Диана.
«Жизнь замерла, будто кто-то нажал стоп»
В феврале 2022 года спокойная жизнь Торбиных в Грайвороне резко закончилась.
— В 6 утра [российские] танки проходили мимо нашего дома. Было страшно, дом ходил ходуном. Никто ничего не понимал. Был просто ужас. Ты постоянно боишься, что прилетит в тебя или в твоих родственников, — рассказывает Диана.
Она стала жить в перманентном страхе и почти перестала выходить из дома. Тея как будто всё понимала и испытывала ужас вместе с хозяевами: беспорядочно бегала и сбивала всё на своём пути, несколько раз чуть не задавила Диану. Та отпускала Тею бегать по участку, но в целом стала намного меньше заниматься лошадью.
Когда началась война, Диана работала на удалёнке (в отличие от мужа, который продолжал ездить в рейсы), но в Грайвороне начались перебои с интернетом и электричеством, поэтому работать стало невозможно.
— В магазин выйдешь — начинается атака дронов. Все кричат, ты лежишь с пакетами, потом аккуратно поднимаешься и быстро бежишь домой. Мы старались не ездить никуда лишний раз, потому что машины тоже подрывают. Жизнь замерла, будто кто-то нажал стоп. Постоянно ждёшь, когда всё это закончится и опять нормально начнёшь жить, — рассказывает Диана.
Никто из её родственников и друзей не погиб, но у тёти в Грайвороне одноклассница потеряла ногу, а у коллеги из Белгорода было прямое попадание в машину, в которой находился муж. «Они с ребёнком прямо за ним ехали и видели [как он погиб]», — уточняет Диана.
Она до сих пор пригибается, если слышит летящий самолёт. Недавно Диана с Игорем и родственниками отдыхали на берегу озера, когда люди из соседних палаток начали запускать петарды. Вся семья моментально упала на песок — уже выработался рефлекс.
«Чтобы на нас опять положили большой болт?»
Зимой 2022 года Диана с мужем уехали в Санкт-Петербург. Девушка признаётся, что всегда любила этот город и часто приезжала туда в отпуск. Поначалу Торбиным помогали с адаптацией незнакомые люди — кто продуктами, кто деньгами, а власти Белгорода, рассказывает Диана, настаивали, что у них приказ производить выплаты только по прописке, хотя до этого обещали рассматривать всех беженцев из Грайворона в индивидуальном порядке.
— В Грайвороне у нас у единственных лошадь, и все знают, что я постоянно тут проживаю (Диана прописана в Белгороде. — Прим. авт.). Мы ожидали помощь, но ничего не получили. А люди, которые не живут в Грайвороне, но прописаны там, выплаты получают. Я их знаю поимённо. В Шебекине такая же ситуация, — рассказывает Диана. — Про лошадь я вообще молчу, потому что нас даже никто не хотел эвакуировать. Просто сказали: «Мы рекомендуем вам уехать». Мне тогда хотелось взять собаку, лошадь, двоих котов, прийти в ПВР и сказать: «Вот — занимайтесь. Куда нам идти?»
Долго не соглашались покинуть родное поселение родители Дианы и Игоря, а когда в итоге сдались, лошадь осталась совсем одна. Впрочем, мать и отец мужа вскоре вернулись обратно в Грайворон, потому что не смогли жить вдали от дома.
— В Грайвороне дроны летают как мухи, ни одного целого дома, а они сидят, у них, видите ли, виноград. Думают, что ещё чуть-чуть — и всё закончится, но всё становится хуже. Из дома выходят только на огород и обратно, — засмотревшись в одну точку, отмечает Диана. — Интересно работает нервная система человека… Вытесняет самое страшное, вот многие и возвращаются домой, чтобы жить, несмотря на опасность.
Хотят вернуться и родители Дианы, потому что у них в Белгородской области дом и огород. Мама Ольга сейчас в Белгороде — занимается бабушкой, которая восстанавливается после операции на глазах. Каждый день она рассказывает Диане про прилёты — больше не о чём.
Диана говорит, что они с мужем вряд ли когда-нибудь адаптируются к новой реальности, но, в отличие от родителей, возвращаться в Грайворон не спешат.
— А смысл? Чтобы это всё повторилось и на нас опять положили большой болт? Достаточно, настрадались. Если все эти годы нам не помогали, то кто поможет в этот раз? — говорит Диана.
Путь к спасению
После того как Диана и Игорь эвакуировались в Петербург, они поняли, что не могут оставить лошадь умирать под обстрелами. Вопрос о перевозке Теи стал волновать Торбиных ещё больше, когда они узнали, что лошадь беременна (11 апреля 2024 года Тея родила Юну).
Чтобы оплатить коневоз и длительный постой в конюшне, Диана объявила сбор средств и получила около 170 тысяч рублей. Девушка разместила объявление в соцсетях и на белгородских новостных порталах с просьбой вывезти Тею и Юну из Белгородской области. Диана обращалась с просьбой поделиться ситуацией к блогерам, но её либо кидали в чёрный список, либо игнорировали. Откликались только авторы блогов про лошадей, с маленькой аудиторией.
Наконец, нашёлся Олег — он родом из Воронежа, где у него своё коневодство. 31 мая Олег проехал 750 километров, чтобы перевезти Тею в частную конюшню в Белгороде. А в Санкт-Петербург лошадь бесплатно отвёз Юрий из Курска. Рассказывать о нём и Олеге подробнее Диана не стала и контактов не дала.
Сейчас Торбина в ночную смену работает бухгалтером в фирме, которая занимается автозапчастями. Она каждый день ездит в конюшню, но хотела бы устроиться туда на работу. Её нынешняя не приносит много денег, а уход за лошадью требует больших финансовых вложений.
В Петербурге постой лошади стоит 18–20 тысяч рублей в месяц. Жеребёнка до 6 месяцев содержат бесплатно, а потом он уже будет считаться полноценной лошадью. Корм для обоих обходится ещё в 25 с лишним тысяч рублей.
— Дальше планируем начать всё с нуля и копить. Что-нибудь придумаем. Может быть, возьмём в ипотеку участок, а может, будем давать кататься на Тее другим людям, — рассуждает Диана. Если до родов Теи она думала продать жеребёнка, то теперь хочет Юну оставить.
Новый дом
Когда лошадей привезли в конюшню, Юну силой вытягивали из коневоза Игорь и конюх, а Диана подталкивала малышку сзади. Юна, расставив ноги в разные стороны, долго упиралась и боялась идти, а потом резко, как паук, напрыгнула на конюха.
Сейчас лошади уже привыкли к новым условиям: свободно бегают по территории конюшни, играют с другими животными — ослом, пони и овцами.
— Хорошо, что [сейчас] понях нет. Они вчера так гоняли Юну! К ней ещё и осёл приставать начал. Тея у меня в руках прыгает, потому что переживает за Юну, а малышка носится вокруг стойла с пони и не может остановиться, — размахивая руками, рассказывает Диана.
Юна не отлипает от матери, а та постоянно опекает жеребёнка. Когда приходил коваль, чтобы расчистить Тее копыта, у кобылы началась истерика. Между мамой и жеребёнком установили перегородку, чтобы малышка не путалась под ногами, но Тея всё равно не могла спокойно стоять: лягалась и визжала.
Тея в роли мамы — ревнивая, ласковая, очень быстрая, но её ещё нужно тренировать, чтобы она восстановилась физически. Юна — «дурочка», у неё пока «детство в жопе», ей всё интересно, и она везде лезет, с улыбкой говорит Диана.
Жеребёнок подбегает к другим лошадям и начинает чавкать — те чавкают в ответ. Это лошадиный ритуал. У них есть определённая иерархия: не всем можно общаться с главой табуна, но жеребятам разрешается. Юна показывала старшим лошадям, что она ещё маленькая, любопытная и ни на что не претендует.
Хозяйка лошади несколько раз целует Тею, и к нам с грохотом подбегает Юна, становясь задом к Диане и указывая мордой на свою спину. Диана понимает намёк и начинает чесать бока Юны. Малышка скалит зубы и выгибает шею от удовольствия.
Последний раз Торбина каталась на Тее ещё в Белгородской области. Тогда засвистел снаряд, лошадь испугалась — Диана упала и сломала руку. Глядя на поле, Диана восхищённо и одновременно с тоской рассказывает про тех, кто выезжает на своих лошадях за пределы конюшни. Ей тоже хочется, но Тее пока не разрешают из-за травмы.
