Осенью 2022 года Россия начала эвакуировать из Херсонской области местных жителей, чаще всего их вывозили через Крым в Краснодарский край. В регион привезли более 100 тысяч человек, часть из них позже разъехались по другим городам России. Людям пообещали единовременные выплаты и сертификаты на покупку жилья. Но получили их не все.
Журналистка Валерия Шустваль рассказывает, как вчерашние жители Украины столкнулись с российской бюрократией и остались ни с чем на чужой земле.
Эту историю мы публикуем вместе с изданием «Говорит НеМосква»
«Мама сказала, что началась война»
Алексею 32 года, он вырос в многодетной семье в Херсоне, который он описывает как маленький провинциальный город с кучей хрущёвок в центральной части. До февраля 2022 года Алексей подрабатывал в Херсоне курьером и держал торговую точку с кофе на местном рынке. Мужчина жил в съёмной квартире вместе с пожилой матерью и бабушкой. Обычно он спал до обеда. Так было до утра 24 февраля 2022 года: в районе четырёх-пяти часов Алексея разбудила мама и сказала, что началась война.
Алексей вспоминает, что в тот день было пасмурно и холодно, около нуля градусов. Он оделся и вышел на улицу осмотреться. Где-то вдалеке раздавались взрывы, вокруг летали самолёты и вертолёты. В полудрёме мужчина ничего не понял, покурил, вернулся домой и снова лёг спать. В это время его мама с бабушкой собирали чемоданы и рюкзак с вещами.
— Масштаб всего я тогда не осознал. И проснулся уже в 12 часов, как обычно. Мама собрала все чемоданы, рюкзак. Возле нас морпорт недалеко был, и мы побежали туда в подвал, — вспоминает Алексей.
По его словам, в первый день войны по-настоящему страшно стало ближе к вечеру: взрывы усилились, их звуки доносились всё громче и отчётливее. В подвале собралось много людей, в основном женщины и дети. Когда шум на улице затихал, самые смелые выбегали из убежища, чтобы попасть домой, забрать ценные вещи, еду и воду.
Следующие полгода, пока Херсон находился под контролем российских войск, Алексей, его семья и другие горожане жили перебежками между подвалом и домом. Когда было тихо, люди возвращались в квартиры, готовили еду, по возможности проводили там максимум времени. Но взрывы каждый раз заставляли их бежать в подвал.
Свою мать Алексей уговорил уехать, потому что боялся за её жизнь. Сам он остался на съёмной квартире с бабушкой: по состоянию здоровья она не могла ехать, ей требовался уход. Трое сестёр и два брата Алексея всё ещё живут в Украине — в других городах, подальше от линии фронта.
— Я говорю маме: «Выезжай куда можешь». Эвакуация была тогда, автобусы ехали в сторону западной Украины. Мне, в принципе, не было важно куда, потому что было громко [от взрывов и стрельбы]. И она уехала в Германию. Она сейчас там одна, уже устроилась. Она человек уже в возрасте, ей тяжело привыкать к новому всему. Но там много русскоговорящих, она освоилась и говорит, что уже ей там нормально, — рассказывает Алексей.
Через четыре месяца после начала войны его бабушка умерла. Когда летом 2022 года стало чуть тише, Алексей снова начал работать. Помимо точки с кофе он с друзьями открыл на рынке и другие — с сигаретами. К тому моменту многие магазины в Херсоне закрылись, часть из них разворовали мародёры. Утром 11 сентября Алексею на телефон пришло сообщение о срочной эвакуации на левый берег Днепра.
Эвакуацию жителей Херсона Россия организовала незадолго до того, как осенью 2022 года российские войска оставили город и он вернулся под контроль Украины.
Он собрал немного вещей и документы и отправился к месту эвакуации на берегу, это было недалеко от дома. Оттуда людей перевозили через реку на паромах. На левом берегу ждали автобусы, которые отправлялись в разные города России. Через три дня Алексей сел в автобус Алёшки — Анапа. Так началась его жизнь беженца.
Город, расположенный недалеко от Херсона на левом берегу Днепра. До 2016 года назывался Цюрупинском.
Бардак с сертификатами
Осенью 2022 года из Херсонской области в Россию эвакуировали десятки тысяч человек. Они могли получить сертификат для покупки жилья и единовременную выплату в 100 тысяч рублей.
Сумма в сертификате, которой можно было воспользоваться для оплаты жилья, рассчитывалась исходя из количества членов семьи и стоимости квадратного метра — 88 737 рублей (до индексации — 83 420 рублей). На одного человека положено 33 кв. м, на двоих — 42 кв. м, на семью из трёх человек и более — по 18 кв. м на человека. То есть один человек мог получить 2,9 миллиона рублей. Деньги на приобретение жилья выделял федеральный Фонд развития территорий.
Эту программу соцподдержки свернули в декабре 2023 года, документы на выплаты перестали принимать в апреле 2024-го. За время действия программы более 20 тысяч херсонцев стали собственниками жилья на Кубани, сообщал вице-губернатор региона Андрей Прошунин.
В сентябре 2022 года Россия провела референдум о присоединении части Херсонской области, поэтому беженцы считались россиянами, хотя не все из них успели поменять паспорта. Сначала это не было проблемой, но летом 2023 года условия выдачи сертификатов ужесточили: теперь их стали выдавать только тем херсонцам, которые получили гражданство РФ.
В Telegram есть несколько каналов с тысячами подписчиков, где беженцы из Херсонской области делятся своим опытом получения сертификатов и единовременных выплат. Оказалось, что получить сертификат — не значит купить квартиру. На этапе приобретения жилья людей подвергали новым проверкам. В чатах это называли «фильтрацией».
Прежде чем получить жилищный сертификат, нужно было собрать пакет документов для МФЦ: заявление, паспорта и свидетельства о рождении, справки о составе семьи и справки, подтверждающие, что приехавшие в Россию жили в Херсонской области. Если с этими документами было всё в порядке, люди могли начинать поиски квартиры. Когда жильё было найдено, требовалось составить предварительный договор купли-продажи. Затем все документы вместе с договором необходимо было снова отправить в МФЦ — там окончательно решали, выдать ли деньги. На этом этапе, по словам херсонцев, включались силовики. Они тщательно изучали все перемещения и связи получателей сертификатов с Украиной и Европой. Если им что-то не нравилось, то людям отказывали в выплатах на жильё без объяснения причин.
При этом некоторые, наоборот, получали больше денег, чем им положено:
«Система с сертификатами была очень не проработанная изначально, поэтому такой бардак получился. Знаю семьи, где в однушках было прописано по 5–6 человек, а по факту владелец был один. Дети и взрослые внуки просто прописаны, но не жили там. Кто-то работал в Польше, Чехии или в других городах Украины. А потом все получили раздельные сертификаты. А ещё знаю отца-одиночку с малолетним ребёнком, который был прописан в Николаеве, но за наличку купил дом в Херсоне в 2019 году. Ему ничего не дали, хотя он документы на дом предоставлял. Его дом снесло после прорыва [Каховской] ГЭС, и жить ему негде сейчас. В итоге человек бомжом стал с ребёнком», — написал один из пользователей в чате беженцев.
Некоторые люди обманом получали не общий сертификат на семью, а каждый на себя. Таким образом, итоговая сумма становилась больше. При этом сертификаты можно объединить и купить одно жильё на всю семью.
«Нам никто не говорит, что с нами будет дальше»
Татьяне 38 лет, она жила в частном доме в посёлке Брилёвка примерно в 50 километрах к востоку от Херсона. Когда началась война, она вместе с 13-летней дочерью была дома. Сначала, по её словам, всё было спокойно, но когда начались бои возле города, стало «очень громко». Иногда снаряды долетали до Брилёвки, а в августе 2022 года ВСУ уничтожили там ракетами железнодорожный вокзал. Многие дома в посёлке были разрушены.
— Мы с ребёнком находились в подвале полтора часа, пока детонировало [на вокзале] это всё. Вышли мы в пять утра оттуда, ну и я решила, что нужно выезжать, потому что ребёнок там находиться не может. Дочь боялась даже спать в доме. Мы пошли в школу, где-то что-то прилетело, загремело — забирайте детей на онлайн-обучение. Война войной, но ребёнок должен получать образование. Решили эвакуироваться, — рассказывает Татьяна.
Семья, как и Алексей, поехала в Алёшки. Оттуда их на автобусе повезли в Краснодарский край и поселили в посёлке Лермонтово Туапсинского района. Сейчас Татьяна с дочерью живёт в посёлке Джубга в гостинице, где организован пункт временного размещения. Проживание в нём для беженцев бесплатное. Вначале, когда они жили в гостинице в Лермонтово, к ним приезжали сотрудники разных муниципальных служб и депутаты, детей устроили в школы. Но потом помощь сошла на нет, сетует Татьяна:
— Уже год, как мы сюда переехали, нам никто ничем не помог. Я иду и работаю, потому что у меня другого выхода нет, у меня ребёнок, которого надо одеть, прокормить, отправить в школу. В школе тоже там сдать какую-то копеечку, потому что праздники.
За последний год в гостиницу несколько раз приезжали чиновники Туапсинского района, но эти визиты были простой формальностью. Татьяна с дочерью оформила российское гражданство, подготовила весь пакет документов, но ни выплат, ни жилищного сертификата не получила. Оказалось, что посёлок Брилёвка Херсонской области, где они жили с дочкой, не входит в перечень населённых пунктов, жителям которых положена поддержка согласно постановлению правительства РФ.
Татьяна не раз писала в разные службы, обращалась на горячую линию президента России, в администрации Кубани и Крыма. Везде разводили руками и говорили, что не могут переступить закон. По словам Татьяны, в гостинице много людей из Брилёвки и других не попавших в список мест. Где им жить в России, они не знают.
— Как же таким людям дальше быть? Я живу два года в ПВР. К нам никто не приезжает, нами никто не интересуется. Нам никто ничего не говорит, что с нами будет дальше. Мы тоже не можем, мы боимся, мы переживаем, — говорит Татьяна.
В Брилёвке у неё осталась свекровь, которая зовёт родственников домой, но возвращаться туда Татьяна не хочет, потому что не видит там для себя будущего. Сейчас она работает поваром в гостинице, в которой живёт. Её дочь учится в школе, но на класс ниже, потому что из-за войны отстала от программы восьмого класса. Местные чиновники всё ещё обещают помочь семье и собрать комиссию, чтобы решить все вопросы, но за полтора года ничего не сдвинулось.
Европа как преграда
По словам участников чатов беженцев, многие люди, уехавшие из Украины в Европу, потом приезжали в Россию, узнав о возможности получить сертификат на жильё. Сначала это было разрешено, но, когда схема стала слишком популярной, появились новые правила.
С августа 2023 года жильё за счёт сертификата больше не могли купить те, кто из Херсонской области приехал не сразу в Россию (например, через другие страны Европы). Оказалось, что таких людей довольно много. Как в случае с матерью Алексея, не все смогли ждать полгода до массовой эвакуации. Кто-то уехал сам ещё в начале войны, когда единственной дорогой из Херсонской области был путь на запад страны, а оттуда — в Европу.
Часть этих людей, особенно пенсионеры и семьи с детьми, спустя какое-то время перебирались в Россию. Как рассказывают в чатах херсонцы, в первую очередь они думали о детях: им было сложно адаптироваться в странах, где говорят на чужом языке, тем более после пережитых ужасов войны. Кто-то из-за незнания языка не смог найти работу. А у многих были родственники в России.
С августа 2023 года, во время так называемой фильтрации, в выплатах начали отказывать всем, кто с февраля 2022 года был в Европе, даже проездом. Некоторые люди оспаривали эти решения в суде: им удавалось доказать, что они ехали транзитом из-за невозможности попасть в Россию напрямую.
Судя по рассказам беженцев в чатах, суд можно выиграть, если человек провёл в Европе не больше двух-трёх дней. Если же задержался там на более долгий срок, шанса получить выплаты в России почти нет.
Пользовательница с ником Лёля рассказала в чате беженцев, что её 85-летняя тётя бежала от обстрелов из Каховки в Италию, где живёт её дочь. Но пенсионерка не смогла там адаптироваться: было сложно без знания языка и скучала по дому. Спустя три месяца она вернулась в Каховку, оттуда — в Краснодар. Женщина подала заявку на сертификат, но ей пришёл отказ из-за того, что она была в Европе. В чате многие были категоричны: раз сначала уехала не в Россию, значит, нечего претендовать на выплаты.
«Теперь она должна жить под обстрелами, беспредел какой-то. <…> Не надо всех под одну гребёнку, вы понимаете, что человеку 85 лет? И у неё только одна дочь, которая живёт в Италии, куда ей ехать ещё? Как немного успокоились обстрелы, решила вернуться. Да, есть такие, которые и в Европе помощь получают, и приехали здесь жильё купили, продали, уехали и ненавидят Россию. Но это другая категория людей», — писала Лёля.
Съездил домой — остался без сертификата
Летом 2023 года, после изменения правил получения сертификатов и выплат, в чатах беженцев обсуждали, что многие покупают квартиры, а затем продают их — чтобы с деньгами вернуться на родину или уехать в Европу либо в другие города России. В Краснодарском крае на жилищный сертификат для семьи из трёх человек (примерно 4,8 миллиона рублей) можно купить разве что двухкомнатную квартиру в старом фонде или однушку в новостройке на окраине города. При этом за те же деньги можно купить более просторное жильё в других регионах страны.
Во втором квартале 2024 года Краснодарский край вошёл в пятерку регионов с самым дорогим жильём — 157 379 рублей за квадратный метр. Для сравнения, в соседней Ростовской области квадратный метр стоит в среднем 100 320 рублей, в Волгоградской области — 80 392 рубля.
О своих соотечественниках, решивших обосноваться в Европе, но «заработать» в России лишние деньги, другие херсонцы в чатах отзываются презрительно. По их мнению, правила получения сертификатов ужесточили именно из-за любителей таких «лазеек», и в итоге проблемы начались у тех беженцев, кто хочет остаться в России и нуждается в жилье.
Сложности появились не только с поездками в Европу, но и с выездом домой — в Херсонскую область. Как рассказали местные жители, кто-то ездит туда за вещами или документами. Кто-то и вовсе пытается усидеть на двух стульях: получив жильё на Кубани, сдаёт его, а сам возвращается домой.
Беженка Виктория рассказала, что в феврале 2024 года вместе со своим молодым человеком получила сертификат и вышла на договор купли-продажи квартиры в Краснодаре. После проверки, через месяц, паре пришёл отказ в выплате из-за того, что они пересекли границу, когда ездили в Херсонскую область. Хотя молодые люди этого не скрывали: лично делали запрос в МВД и прикладывали документы при подаче заявки. По мнению их риэлтора, проблема была именно в этой в поездке.
Дело в том, что парень Виктории ездил в Херсонскую область, чтобы сделать там временную регистрацию у знакомых и встать на воинский учёт. Теперь ему нужно снова ехать в регион, так как он получил из местного военкомата повестку с обязательной явкой — просят прийти лично. Риэлтор сразу предупредила, что в таком случае мужчине аннулируют сертификат.
Некоторые приехавшие из Херсонской области старались встать на воинский учет именно там, а не в Краснодарском крае, потому что в Херсонской области не призывают в российскую армию по мобилизации.
При этом Украина считает «военный комиссариат Херсонской области» незаконно зарегистрированным учреждением.
Некоторые выехавшие из Херсонской области недовольны тем, что перед эвакуацией в Россию власти обещали помочь всем беженцам, а на деле всё оказалось не так. Жительница Херсонской области Ирина считает, что если бы людей сразу предупредили об условиях получения сертификатов, то не все бы согласились эвакуироваться:
«Я, прожившая в Херсоне с 2012 года, вышедшая замуж в Херсоне, прожившая с 2017 года в квартире мужа, где родили ребёнка и прописали. На счёт своей прописки я даже не заморачивалась. Промучилась с получением сертификата год здесь. В итоге получили, а теперь что-то пошло у них не так. Вопрос: нахера было писать изначально „гражданам, вынужденно покинувшим Херсон“. Главное — прописка», — возмутилась в чате Ирина.
«Мы на птичьих правах здесь»
Осенью 2022 года, когда эвакуированный из Херсона Алексей оказался в Анапе, его разместили в отеле в отличных, по его словам, условиях. Так он прожил до начала курортного сезона. Дальше всех беженцев вывезли в другие города, не столь популярные среди туристов. Алексей попал в Динской район недалеко от Краснодара, где, по его воспоминаниям, «начался треш».
В Анапе он успел получить паспорт РФ, но местной прописки у него до сих пор нет. Автобус, который должен был увезти часть людей в новый пункт временного размещения в Динском районе, просто не приехал в назначенное время. Беженцам сказали, что мест в автобусах больше нет и следующие 300 километров им придётся добираться своим ходом. Из Динского района Алексею в итоге пришлось уехать: в станице, где находился пункт временного размещения, не было работы.
— Прошло много времени с этого момента, я так и бомжую без прописки и постоянного места жительства. Куда только ни обращался — всем срать, — говорит Алексей.
Хоть Алексей и жил в Херсоне, у него была прописка в Николаевской области — там жила другая его бабушка. Мужчина давно состоит на учёте в психиатрической больнице, иногда у него случаются припадки. Дома за ним присматривала мать, которая сейчас в Германии.
Чтобы получить жилищный сертификат и единовременную выплату, Алексей обращался в разные инстанции, но безрезультатно. Тогда он переехал в Краснодар, устроился в «Яндекс.Доставку» и взял кредит, чтобы арендовать жильё и купить необходимые для жизни вещи. Благодаря помощи неравнодушных людей он смог снять комнату в хостеле, а часть заработанных денег инвестирует «на пенсию».
— Моя история — это что-то новое для людей, которые следуют регламенту и не знают, как поступать с тем, что идёт вразрез этому (речь о госорганах, ответственных за выплаты. — Прим. ред.), — удивляется приёму беженцев Алексей.
Татьяна продолжает жить и работать поваром в гостинице на черноморском побережье. Вместе с ней там остаются ещё 43 беженца. Она до сих пор надеется, что их с дочерью не бросят и помогут. Сейчас семья живёт «как на иголках» и боится, что правительство РФ окончательно закроет все программы поддержки и бросит их.
— Кому мы нужны? Мы хозяевам гостиниц не нужны, они нас сразу же выставят — и всё. Мы уже устали. Как-то в пэвээрах живём, тяжело, нет смысла. Никаких планов у тебя на будущее нет. Ты жил, у тебя была работа, всё стабильно, ты дома живёшь, ты всё знаешь, а сейчас мы на птичьих правах здесь, — с грустью резюмирует Татьяна.
